5-ого сентября
Сегодня к 8-ми часам вечера сразу после воздушной тревоги, которая продолжалась три четверти часа, я пошла к Тамаре и пробыла у нее до полдесятого. Мы мало разговаривали, так как слушали патефон. Вот мы слушаем с ней патефон, вдруг слышим в коридоре взволнованные голоса. Ольга Антоновна вышла узнать, в чем дело. Вскоре она вернулась и сообщила нам: «На углу Предтеченской и Глазовской артиллерийский снаряд ударил в трехэтажное здание, крыша осталась цела, а из третьего и второго этажа вырваны начисто две квартиры». Мы с Тамарой не поверили. Пока своими глазами не увидим, не поверим. Кроме того, говорили, что сегодня же где-то недалеко от Фонтанки на улицу упало несколько бомб. Есть жертвы.
Еще только третьего дня по радио говорили, что благодаря нашим славным сталинским соколам на Ленинград еще не сброшено ни одной бомбы. В Ленинграде не разрушен ни один дом. В Ленинграде нет ни одной жертвы.
И это было правдой еще третьего дня, а на сегодняшний день мы имеем уже разрушенный дом, имеем бомбы и уже есть первые жертвы. Изверги фашисты, как горяча ненависть всех ленинградцев и меня к ним. Что они хотят сделать с нашим городом? Ведь какие сегодня были выстрелы. Прямо жутко. А ведь это стреляла только одна пушка. А если их будет 20. Во что превратится наш город? И останемся ли мы живы? Я теперь, ложась спать, раздеваюсь только наполовину. Какой ужас, приближается зима. Какой будет эта зима? Что предстоит пережить? Если немцы прорвутся к Ленинграду и бои будут идти на улицах моего города, я побегу, я здесь не останусь. Пусть мама и Ака делают что хотят. Я знаю, что будет со мною, если я не убегу. Мы вместе с Тамарой побежим.
Свободное копирование
