Между тем, несмотря на дружеские отношения, на ученые и учебные занятия, несмотря на юношеские мечты, товарищество, вакханалии и оргии, у Саши оставалась еще неопределенная масса сил и чувств, незанятая, искавшая определиться, выступить наружу, -- так велик избыток сил в юности. Эта неопределенная масса могла сплавиться только в чистый кристалл. Развилась потребность любви, ждала деву -- Теклу, Беатрису Шиллера, и приготовляла ей в дар мечты юности, пламень двадцатилетнего сердца. Он уж любил ее неведомую. Трудно ли было после того в самом деле влюбиться?
Правда, мало ундин и сильфид залетали в затворничество их дома, мало Саша и выезжал -- сначала по приказанию отца, потом по собственному желанию. Увлеченный наукой и мечтами в замкнутый круг, университетского товарищества, он после моего замужества сделался совсем чужой в женском обществе. Ежели он не приносил в него грязных сапог, латинских слов, то из этого еще не следует, что он там был дома. Дома он был в студенческом кругу, председатель литературно-фантастическо-политических прений, за полуизломанными столами, заваленными книгами, фуражками, табачной золой. Тут кровь кипела, фантазия искрилась, бросала огонь на все стороны; поэзия, дружба, вино -- все пенилось, все лилось через край. "В женском обществе, -- говорил Саша, -- я чувствую себя не на месте, точно морской офицер на лошади. Мой юмор и мои восторги испугали бы своим карбонаризмом". Сверх всего, голова у него была набита чистой математикой и математикой прикладной, зоологией и геогнозией, да вереница студенческих анекдотов летала и протеснялась между всем этим. В светском, же обществе он видел всегда оскорбляющую его аристократию, и стеснительные формы той жизни заставляли его беситься, как бешеную молодую лошадь, которая чувствует на спине своей седло без седока. Была и еще причина, по которой он терпеть не мог светского общества: это были гонения Ивана Алексеевича за малейшее неисполнение каких-нибудь принятых обычаев. Ясно, что избранная его, вследствие всех этих условий, должна была явиться на другом театре, -- путь к его сердцу лежал через либеральные идеи и через аудиторию. Так и случилось.
Свободное копирование
