"Москва, апреля 20, вечер.
Так тепло, так тепло, что я пишу тебе у раскрытого окна, и так тихо, что огонь на свече не шелохнется. В окно мне светит наша маленькая звездочка, помнишь, как мы давали друг другу слово смотреть на нее в одно и то же время, чтобы взоры наши встретились на ней.., Таня",
Вадим отвечал мне:
"Спасское, 1 мая.
Ты светишь мне в дали туманной
Моей прекрасною звездой,
Ты озаряешь путь желанный
К моей надежде роковой.
* * *
Ты здесь мне все, ты мне милее
Всех звезд на небе голубом,
Твоя любовь горит светлее
Во взоре ангельском твоем.
Вчера поздно вечером выехал из Харькова, искал на небе нашей звездочки, чтобы встретиться с твоим милым взором, и не мог найти ее среди облаков, покрывавших небо. Я взял карандаш и на поле Шиллера начал это письмо. Скоро воздух украинской весны навеял на меня сон, и среди сна ты не оставила меня. Ты часто отрадным видением являешься передо мной, -- я вижу тебя, говорю с тобой в душе моей... Вадим".
"Москва. 1833 г. 21 апреля. Понедельник,
...Сатин больше всех хлопочет об "Альманахе". Вчера весь день провел у нас. Сабуров помещает статью из своего путешествия по Голландии под названием "Антверпен" -- отрывок живописный. Стихов Ника и Сатина много, прелестные. Подавали рукопись в цензуру -- не приняли; велели переписать, говорят: слишком дурно переписано. Алексей Николаевич и Максимович советуют ничего не делать до твоего возвращения. Твоя статья -- "Периоды жизни" -- хуже всех статей переписана, с ошибками, и до того неразборчиво, что в иных местах мы не могли добиться смысла. Приедешь -- просмотришь -- сам перепиши.
...Читаю роман "Последний Новик" Лажечникова, что за прелесть. Это талант... Таня"..
Свободное копирование
