Слова Саши "не влюбитесь в Вадима" заставили меня внимательнее всмотреться в него, а его тихая, глубокая натура была мне так симпатична, что с первого свидания сделала на меня некоторое впечатление. Шутки Михаила Николаевича поддерживали и усиливали его. Мало-помалу впечатление это стало ослабевать и, вероятно, незаметно совсем бы изгладилось, если бы судьба не решила иначе и не сблизила меня с семейством Вадима.
Однажды, на страстной неделе, Саша таинственно сказал мне:
-- Не можешь ли дать мне твою нитку гранат и бриллиантовые сережки на несколько дней? Вадим просил достать денег для семейства. Я обещал. Закладываю свои часы, но этого недостаточно; цепочку надобно оставить: видя ее, не догадаются, что часов нет. Вещи твои я прибавлю в залог к часам.
Я принесла мои вещи и, отдавая их Саше, сказала:
-- Разве у них крайность?
-- К празднику ничего нет. После святой недели Вадим получит за уроки, да Диомид Пассек вышлет из Петербурга, и нам отдадут. Если бы ты знала, что это за семейство и как хорошо себя чувствуешь в их небольших комнатах. Там я первый раз узнал, что такое семейная любовь, и понял, что не проза, не скука царствует около дивана, на котором сидит мать, окруженная детьми, а милая поэзия домашнего очага. Они знают о тебе и очень хотят тебя видеть. Я обещал на святой привезти к ним тебя и маменьку.
Свободное копирование
