Приближалось время коронации. Мачеха моя сбиралась в Москву, чтобы представиться вдовствующей государыне по праву воспитанницы Смольного монастыря, с первым шифром. Так как Иван Алексеевич писал к моему отцу, чтобы отпустил меня к нему в Москву поучиться вместе с Шушкой и посмотреть коронацию, то она и меня брала с собою.
Николай Алексеевич также отправлялся в Москву и приехал проститься с нами. Пока все были в гостиной, я забежала в залу и отрезала от его фуражки два черные шелковые шнурочка, которыми он ее привязывал, чтобы в поле не сорвало ветром с головы. Я надела шнурки себе на шею, застегнувши золотым замочком из двух сложенных рук.
Прощаясь, Николай Алексеевич горячо сжал мне руки, говоря: "Не забывайте меня, ведь вы считаете меня в числе ваших друзей, не правда ли? В Москве мы увидимся, -- я буду жить недалеко от вас".
Мы увидались через шесть лет в Твери, в Благородном собрании. Он был женат, я -- замужем.
Когда он уехал, я ушла в свою комнату, расплакалась, хотелось упасть в обморок -- случай был подходящий,-- и не удалось. Поплакавши часа два, занялась разборкою своих вещей, а спустя несколько дней довольно весело укладывалась в дорогу, думая о том, как обрадуется мне Саша; да что за новые учителя; какая это там будет коронация и увижусь ли с Николаем Алексеевичем.
Свободное копирование
