На фото: 1957 г. В лесу за ветлечебнцей (в сотне метров от сегодняшнего Ново-Ярославского шссе). Слева направо: тетя Маруся (вдова погибшего в ГУЛаге дяди Алексея), ее внучка Света, собирающийсяв школу мой брат Коля, я, отчим, мама, брат Алексей.
Ежегодно числа 23 августа начиналась кампания по приобретению учащимися учебников. Тема эта не очень яркая, и потому мало кто помнит эти кампании. Года до 1955-го в конце учебного года все учебники надлежало сдавать, а в августе они передавались новому поколению. Понятно, что чистота сданных учебников была разной, и кому-то оставался учебник от аккуратного ученика, а кому-то от грязнули. И это не могло не влиять на настроение. Помню, что в 1957-м учебники (не могу сказать, что все) мы покупали в книжном магазине. Кстати, тогда у меня возникла мысль, что при наличии учебника я могу освоить предмет в считанные дни, но я не стал торопить события.
Числа 30 сентября была общешкольная линейка. Десятиклассников попросили прийти с букетами цветов, чтобы вручить их первоклашкам. Стараться запомнить, кому я вручил свой букет, мне не требовалось: я преподнес его своему брату Николаю. Средний брат Алексей пошел в четвертый класс, но не помню, в какую школу – в Третью или в Новодеревенскую. И вообще, в связи с политикой отчима, чтобы я не общался с братьями, я практически ничего не запомнил из их жизни.
***
Десятый класс я встретил очень воинственно: я решил сделать крупный рывок в своем образовании и закончить школу с Золотой медалью! Это я-то, троечник! Правда, мне могли помешать тройка за седьмой класс по Конституции СССР и четверка по по какому-то предмету – за девятый. Но из рассказов отчима я понял, что существует такой институт, как экстернат, и на выпускных кзаменах я смогу эти два предмета пересдать.
Полтора месяца я держался лихо. А потом бах, и математичка Зюзя подловила меня на каком-то пустяке – то ли я забыл что-то дома сделать, то ли пропустил мимо ушей ее вопрос и я не смог на него ответить, – и она поставила мне по геометрии... двойку. Но я духом не упал, так как в геометрии чувствовал себя просто королем и надеялся тремя пятерками нейтрализовать двойку. Случай показать свои превосходные знания не заставил себя ждать: я ответил четко и ясно. Тем не менее, Зюзя поставила мне... тройку! «Крестьянин ахнуть не успел...»...
Навыков юридической борьбы с беззаконием у меня еще не было. Я понял, что моей мечте о медали сбыться не суждено, а потому оношение к учебе сразу перешло на кое-как – наплевательски.
К моему величайшему счастью, я был освобожден от занятий по физкультуре по причине порока сердца. (История это забавна сама по себе: до 28 лет каждый из десятка терапевтов констатировал у меня порок сердца, а после изнурительной работы в стройотряде летом 1969 года ни один терапевт определить порок сердца уже не мог!..) Счастье же состояло в том, что я не был вынужден позориться перед любимыми одноклассницами в семейных трусах, а на спортивные денег в семье не было...
***
В десятом классе я сел за одну парту (предпоследнюю в первом ряду) с Борей Никифоровым. И он, разбитной и очень порядочный поэт, посвятил мне такие стихи:
Стремись к своей мечте всегда,
Пусть сбудется она,
Пусть чередой пройдут года –
Мечта всегда сильна.
Не знаю я твоей мечты,
Но верить я хочу,
Всего добьешься в жизни ты,
Зажжешь сердца свечу.
Не бойся ж в жизнь сейчас вступить –
С преградою борьба
Не сможет волю пусть сломить
И мыслей всех гурьба
Преградою не сможет быть!
Есенина истрепан том,
Зачитанный до дыр,
Пускай любовь войдет в твой дом
Счастливая, как ты!
Но в жизни будь самим собой,
Чтоб девушка твоя
Гордилась пред людьми тобой,
Любовь к тебе тая.
Всю жизнь я стараюсь оправдать его пожелание и за себя, и за него, ибо через пять лет Борис замечтается и... погибнет под поездом. С большим опозданием, лишь после трагедии, я понял, что в классе Боря был самым достойным человеком, хотя после школы он поступил не в университет, а в институт картографии, и по этой причине наши отношения прекратились. Но нет предела моему зла на себя за то, что я ни к одному из одноклассников не пытался заглянуть в душу. Этим самым я в значительной степени профукал десять лет своей жизни!..
***
После окончания школы я завел дневник, в который, помимо прочего, записал два эпизода воспоминаний из сердечной жизни в десятом классе. Дневник чудом сохранился, а взял я его в руки лишь через шестьдесят лет. (В частности оказалось, что из времен юности я помню не более десятой части.) Возможно, два нижеследующих эпизода покажутся читателю скучноватыми, но они помогают понять некоторые черты юношеской психологии моего времени парня моего типа.
Свободное копирование
