...Замечательная была у нас свадьба! Происходило это в будний, а скорее, в последний рабочий день недели. Я хорошо помню, что Миша работал в этот день в первую смену и пришел в ЗАГС в рабочей робе — кирзовых сапогах и телогрейке прямо от своей электрообжиговой печи в прокатном цехе 517 завода. Да и я была в чем-то будничном. Надо сказать, что, освободившись из лагеря условно досрочно в конце сентября 56-го, я сразу же стала сотрудничать с городской газетой «Балхашский рабочий» — писала рецензии на новые книги, зарисовки по заданию редакции. Так я попала в Балхашский ЗАГС и написала очерк «Дом с привидениями», даже, кажется, с подзаголовком «Почти по Диккенсу». В ту пору ЗАГС располагался на берегу озера, недалеко от нашего барака, в старом доме, один вид которого сразу вызывал ассоциации с запущенными трущобными домами, описанными Диккенсом. Одна половина его вообще была необитаема по причине ветхости. ЗАГС же со всеми его функциями размещался в одной комнате, в одни часы и дни регистрируя бракосочетания и рождения детей, в другие — разводы и смерти.
Очерк мне удался, и меня в ЗАГСе запомнили, и когда мы, решив официально оформить свои отношения, явились туда, то были приняты очень приветливо и даже радушно. «Свадебный марш» Мендельсона еще не звучал в качестве обязательного звукового приложения к свадебной церемонии, во всяком случае, в этом провинциальном ЗАГСе, и свидетелей у нас не нашлось, потому что совсем недавно обосновавшись в Балхаше вольными гражданами, мы еще не обзавелись друзьями-приятелями. Но, помня о моем очерке, к нам проявили снисхождение, а может быть, все эти формальности не были еще так обязательны, — и расписали нас без свидетелей и без Мендельсона. Помнится, что Мишу попросили отдельно расписаться еще в какой-то книге, кроме «Книги регистрации бракосочетаний», — сказали, что это он расписывается в обязательстве хранить и поддерживать «благополучие семьи». Небольшая заминка вышла при выписывании брачного Свидетельства. Мне очень хотелось сохранить и фамилию моего отца, и принять фамилию мужа. Долго и безуспешно мне доказывали, что по закону это невозможно, надо выбирать что-то одно. Но я так и не уразумела, почему нельзя оставить свою фамилию, присовокупив к ней фамилию мужа. И потому в «Свидетельство о браке» все же внесли, нарушив порядок, обе фамилии: «Морозова-Тамарина». Происходило это в октябре-ноябре 1956 года. Но история эта имела продолжение в марте 57-го года... Впрочем, о ней несколько позже. А пока что мы из ЗАГСа вернулись к себе — в полуподвал одного из бараков поселка Набережного, купив, естественно, по дороге бутылочку, чтобы обмыть важнее событие.
Свободное копирование
