18.5.1995
У Шатла кроссовки мигают лампочками на пятках когда он ходит, этак мельк-мельк-мельк.
21 мая, может быть, поступлю в турецкий лицей, в который учиться в прошлом году ушли многие мои друзья: Кильдик и Базик. Только об этом и думаю сейчас. Там, кстати, ещё мой брат двоюродный учится – Айбу.
Вчера папа ходил в баню, а я не пошёл с ним. Не люблю я эти бани, там как в концлагере. Я от неё устаю, как не знаю кто, а толку не вижу. Мужики голые ходят, пьянствуют, всё грязно, дым табачный – коромыслом. Пахнет тёплой сыростью, пивом, потом, мочой, окурками, берёзовым веником. Раскрасневшиеся и толстые бабы тоже матерятся.
Сидишь ещё долгими часами в очереди, делать нечего, все газеты читают. А папа, жадина, даже сока не купит попить. После этого вертепа ещё ходишь, как будто оглушённый, придавленный какой-то, что ли.
Вместо бани я производил взрывы во дворе. Беру два гладких куска отполированного мрамора или стекла, кладу между них горку серы от спичек, прижимаю так чтоб сера раскрошилась в порошок. Потом наступаю сверху пяткой и резко ударяя свободной ногой по этой пятке. От этого камни, как бы, трутся друг об друга под давлением моего тела и происходит взрыв серы, иногда она просто, шипя, прогорает без взрыва.
Вспоминаю, как год назад дразнил сестру, что ей 13 лет, а ведь это несчастливое число. И вот я сам сейчас в таком же положение, но это для меня тьфу, так как я свободен от предрассудков божьих.
Купил русско-турецкий разговорник в 127 страниц.
