Наконец на 5-е сутки дошел до Устюга и добрался до Михаило-Архангельского монастыря. Я явился в дом Архиерея Алексея. Вышел келейник, и я рассказал причину прихода и отдал ему свои документы — удостоверение личности с ходатайством. Келейник смерил взглядом мою деревенскую фигуру и одежду, не пустил меня, думая, что неприлично пускать таких некультурных, взял мои документы и показал Архиерею. Но Епископ потребовал меня лично налицо. Келейник — светское лицо, в изящной городской одежде, учит меня: «Войцешь, по правую сторону икона Успения, когда услышишь шаги, что Владыка вдет, ты помолись на икону и сложи вот так руки. Владыка благословит тебя, поцелуй его руку, низко поклонись и расскажи ему, кто ты и за чем явился». Келейник думал, что я совершенно не знаю, как подойти к Архиерею. Я, получив благословение, подал свои документы, а там начинается: «Сим свидетельствуем, что это тот гражданин Иван Степанович Карпов, о котором ходатайствовал протоиерей Смелков».— «Протоиерей Смелков, протоиерей Смелков, а, помню, помню, так вот какой ты! Так что же вам нужно?»
Я с полной откровенностью, как мог, рассказал свое бедственное положение, был в хоре Соловецкого монастыря и прошу Вашего Преосвященства испытать меня по пению и принять меня в хор.— «Доброе дело! Спевки у нас в храме, завтра приходи. А где вы будете жить, у нас квартир нет. В хоре у нас певчих мало, поют ученики духовного училища. В Соловецком монастыре — это хорошо! Это хорошо: Бог благословит!»
Я поклонился низко и вышел. Келейник и говорит мне: «Я думал, что ты : Преосвященного удивишь и рассмешишь». Пошел я по адресу письма искать учителя, меня приняли, и я прожил целую неделю, на спевке был два раза. Рубль свой, взятый из дома, уже скоро израсходуется. Учитель сказал, что мне надо где-то прописаться, иначе меня и вас оштрафуют, ведь здесь город, а не деревня. На спевке был бас иеромонах Нифонт. Он просил меня навести порядок в его келье: вымыть пол, выхлопать на снегу ковры, протереть стекла оконных рам, наготовить дров.
Свободное копирование
