В субботы и праздники в школе изредка служили всенощную, и я не пропускал ни одной всенощной. Приехал на смену молодой учитель-скрипач и поет жиденьким баском. Любовь Николаевна — альто-сопрано, поет вся школа. Чувствую у меня образовался тенор, с учителем и учительницей я подпевал аккорд, и они чувствуют это и знают, что я был в Соловецком хоре. Они стали всегда извещать меня о служении всенощной.
Я начал работать дома, насколько позволяли инструменты: делать наблюдники, табуретки, обеденные и кухонные столы. Сработанное в течение недели на салазках везу в Черевково на рынок и выставляю свой товар. Цена табуретки — 15 коп., наблюдника — 15 коп., стол обеденный — 1 рубль. Не всегда удается сбыть свой товар, оставляю до следующего воскресенья, когда еще привезу столько же.
А если выручить 1 рубль или 1,50 коп., тогда я чувствую себя богачом — могу обеспечить себя на неделю или более питанием и купить чего-нибудь для хозяйства.
Учитель мой разбогател, обстановку в доме завел с комфортом, резные фоторамы позолотил. Устроил ветренную мельницу для обдергивания и размола зерна, изобрел очень практичную льномялку — все это стало давать доход и без того богатому хозяйству. Поставил огромную мачту для радиоприемника и слушал сколько угодно.
Учитель и учительница — страстные любители музыки и пения. А скрипка — это душа музыки и пения. Они стали приглашать меня для того, чтобы составить полный аккорд в пении. Они под скрипку пели разные гимны. Но более, я думаю, они видели мое сиротски-бедняцкое положение. Я, стеснительный, нетактичный, боялся сесть за стол, когда предлагали закусить или стакан чаю. Моя нечесаная голова и неуклюжая одежда стыдили меня. Но они, оказалось, нуждались в моем голосе.
Свободное копирование
