Еще до школы я научился рыбу удить. А рыбы в реке было так много, что она на виду У берега стаями ходит, в реке плещется. Все время уходило на ловлю мух, которыми начинял крючок и не успевал дергать рыбу. В праздники и в воскресенья по закону запрещалось работать, поэтому в хорошую погоду все, кому не лень, шли с удочками на реку, так что не хватало удобного места на берегу сесть с удочкой. Домой уходили все с уловом. У меня был дядя — часовой мастер и специалист по всем механизмам, но он во время лета бросал свою работу, садился с удочкой на берег и запасал себе рыбы на круглый год. Прошло с тех пор 70 лет, и в настоящее время, сидя с удочкой на берегу, не увидишь всплеснувшейся рыбки, случайно выудишь одну-две. Исчезла рыба в Двине.
В Великий пост нас — школьников — в числе 60 человек водили в Черевковскую церковь на исповедь, шли пешком 14 километров. Какой торжественный для нас день был тогда, когда мы бегом бежали из захолустья Ляхова в большое село Черевково с церковью, богатыми домами, большими окнами и рядом торговых магазинов. Но где ученикам разместиться ночевать? Квартир не было. Ищи ночлег себе у знакомых или просись где-нибудь переночевать. Всякий нес с собой на 4 дня хлеба. Мама всегда пекла для этой ходьбы гороховые шаньги и давала мне две копейки — одну священнику за исповедь, а другую копейку на калачи. Но я предпочитал на копейку покупать 4 конфеты-леденца с картинками: Дуня, Ваня, Сеня, они с загадками. Развернешь конфету и прочитаешь загадку.
В церкви нас ставили рядами, учителя за порядком и стройностью следили. Посмотрели бы ученики современной школы на нас — учеников того времени и удивились бы бедности обуви и одежды, и не удивительно, что некоторые с голоду не утерпели — проворовались исповедники. Учителям, конечно, неприятность, но приходится только пожалеть воришек.
Ближние две школы привели к обедне учеников и в церкви едва поместились. Заходя в церковь через паперть, едва пройдешь улочкой до двери церкви — вся паперть занята оборванными нищими, их не сосчитать. Протягивают руки, просят: «Дяденька, дай копеечку!» Но, как видно, копеечек им мало дают. Нищих в черевковскую церковь влечет богатство прихода. Три священника, служба ежедневная, ежедневно в гробах умерших 3 — 5 человек. Принято в Черевкове по умершим подавать на паперти церковной пироги и ломти хлеба и копейки, и в ожидании подаяния нищие стоят на паперти несмотря ни на какой мороз. Тяжела доля нищего. В лохмотьях с сумой и в лаптях приходится голодному ждать случайного подаяния. А где ночлег?
В Черевкове купцы Гусевы открыли богадельню для 4 — 5 человек, в ней живут инвалиды старухи, и эта богадельня служит ночлегом для приходящих из далека в церковь. Да авторитет этой богадельни плохой, много клопов, блох и тараканов.
Черевковский район считается богатым по хлебу, церковь (приход) самым богатым приходом по всей Двине. Ярмарки: 1-я Девятая, 2-я Ильинская, 3-я Введенская, 4-я Крещенская, 5-я Алексеевская. Нищих стекается со всех малоурожайных мест хлебом. В зимнее время с Пинеги, Выи, Тоймы выезжают в Черевковскую волость на лошадях семьями, чтобы прокормить и семью и лошадь.
И сидим мы с мамой и братом Васей на печи от холода, и вдруг вваливается семья нищих и просит милостину Христа ради, а для лошади сенца не найдется ли? Мама отрежет ломоть хлеба, разрежет по числу просящих, они приложат кусочки ко лбу и скажут: «Спаси, Господи». А сена-то у нас не было. Не успели уйти первые — идут другие, калеки, слепые. Как слепых, их водит за палку поводырь. Не спрашивая разрешения хозяина дома, они поют: «Как Архангел Михаил вострубит во трубу золотую, как Христос будет судить тех, кто во церковь Божью не ходили, нищего не приютили, середу — пятницу не чтили. Святии Апостоли Петр да и Павел, да отпирайте Вы райские двери, да только трех душ не пускайте. Первая душа тяжко согрешила — во утробе младенца задушила, вторая душа тяжко согрешила — отца и матерь по-матерно ругала, третья душа тяжко согрешила — из хлеба и соли спорину вынимала. Тем душам не будет во веки прощенья, только одно покаяние. Дедушка — денежку, тетушка — пирожок да шанежку». За такую длинную, заунывную песню иная хозяйка почерпнет чашку муки и сыпнет в мешок, который носят они с собой, и краюшку хлеба отрежет.
Свободное копирование
