22 августа
Сегодня в 11 часов утра уехала Лелька. Я думала, что ее отъезд причинит мне немало боли, но я ошиблась — мне даже не грустно. Сегодня целый день шаталась по городу, вяло обдумывая настоящее. На главном видела А.Т., он садился в трамвай. Меня не видел, по-видимому, был занят отысканием места для собственной персоны. Мне почему-то захотелось его окликнуть, но язык оказался очень непослушным и не захотел произнести когда-то симпатичное имя. Как-никак, а эта встреча меня определенно взволновала. Что-то с силой оторвалось и плавно заколыхалось на ворохе встревоженных нервных мыслишек.
А что, интересно, скажет сердечко при виде Олега. Думаю, что чертовски заскачет.
Говорила с Ушаковым, он теперь совершенно не против перехода в Свердловскую школу. Да и я, пожалуй, не очень цепляюсь за голые стены всесторонне-памятного здания. Учиться со второй смены — вещь далеко не приятная, к тому же уроки физики и химии будут проходить в помещении Свердловской школы. Завтра пойду в канцелярию регистрироваться. Поговорю с Ушаковым — он хотел прийти к моему приходу.
Я довольна, что буду работать с Ушаковым. Несмотря на его многочисленные недостатки, я к нему превосходно отношусь. Думаю, что и он ко мне относится неплохо.
Как давно я не писала стихов! Возможно, что это конец моего стихоплетного бреда. А возможно, продолжительная передышка. Писать не хочется, а тем накопилась тьма-тьмущая. Первое, о чем я думаю писать, — это о погасшем облике Олега. В это стихотворение постараюсь вложить всю силу своей радости.
Как ни странно, я совершенно не стала писать стихов на политические темы. Должно быть, такие серьезные вещи, как политика, недоступны для такого легкого, гибкого умишка, как мой. Даже газеты я не в состоянии прочитать без томной позевоты капризно изогнутого рта. Да, весьма легкомысленная девочка, живет и видит только то, что ей нравится созерцать. Если бы даже и споткнулась об (неразборчиво. — Ред.), все равно бы не заметила. Подумаешь, удовольствие ходить и замечать какие-то некрасивые вещи, очереди в их руганьи и крикливых сплетнях. Если понадобится, то можно необходимые сведенья совершенно спокойно собрать на страницах книги. Что же я сегодня над собой сгалюсь (так в тексте. — Ред.)! Не думайте, что я так думаю, конечно нет! Я хочу черпать жизнь не из ложки, а из дегтярно-липкого океана времени. Возможно, что мне захочется смягчить и умерить выдающиеся резкости и противоречия успокаивающе-сильными стишками. Но не знаю — сумею ли? Во всяком случае, попробовать можно. Прошлой весной мои стихи только разжигали и тревожили болезненную напряженность нервов. А сейчас, возможно, они еще более углубят неподдельную жизнерадостность юности.
