19 мая 1930
Ну и глупо же прошел сегодняшний день! Пустенькие разговорчики с Рыковой... чтение Есенина... Как все это напоминает осень.
Нет, понятно, об осени не может быть и речи... Того, что было, не будет. Должна быть редколлегия. Ждала целый час, но никто не пришел. Жаль, что не видела Лельку. Милая моя подруга. Если бы кто знал, как я к ней привязалась за эту буранную зиму. Сколько раз она меня поддерживала. А я ныла, что нет у меня друга хорошего и умного. А разве Лелька глупа? Нет, она умнее многих, да, пожалуй, и меня. Во всяком случае, не чета Алькам и тому подобной ерунде. Возможно, что летом мы будем жить с ней вместе. Что ж, я довольна. У меня будет близкая и любимая подруга. Да, любимая, я не лицемерю. Никакую подругу я так не любила, как люблю ее. Правда, иногда бывают вспышки гнева. Но разве я виновата. Уж это такой характер.
В Лельке что-то творится. Должно быть, ей тяжело. Но она достаточно сильна и может во всякое время покрыться непроницаемой пленкой. Я занята собой, я стала совсем не чутка. Эх, проклятый эгоизм, не менее проклятой девчонки!
Ну, напылила. Почему же вы, Людмила Константиновна, сегодня злы? ОПЯТЬ! К черту неестественно какой-то плаксивый тон, ненавижу.
Бросаю писать. Нервы чертиками пляшут в каждом суставе.
Свободное копирование
