11 октября. Вчера состоялось второе заседание Совета республики. Опять речи Керенского, Верховского, Вердеревского, М. В. Алексеева, Мартова и др. А по поводу их длинных и похожих на сказанные в других бесчисленных заседаниях речей — длинные и тоже не нового содержания газетные статьи. Так вот и проводим время. Они говорят, а мы читаем, немец же все напирает. «Черт знает, что такое!», как воскликнул Милюков во время речи Военного министра. Тот все похвалялся, что он не как Корнилов, а между тем доложил Совету, что за 9 дней октября произошло в России 16 аграрных погромов, 8 пьяных погромов, 24 самочинных выступления с применением вооруженной силы. Верховский утверждает, что сейчас еще есть армия, а если бы не было, то Вильгельм не стал держать на русском фронте 13 дивизий. Но мы не знаем, так ли бездействуют эти дивизии, как наши. Стало быть, они делом занимаются, т. е. строят дороги, мосты, здания, земледельничают, шьют и т. д. Вон у нас сколько дивизий катаются по России и городам, портя паровозы и вагоны, или заполняют городские улицы, площади и рынки беспатентной торговлей и хулиганством.
В. Н. Львов, обвиняемый Керенским в причастности к Корниловской истории, пишет в газетах, что его сам Керенский посылал к Корнилову, и вообще многое такое, что и суд не разберет, а в особенности современный, который свои приговоры сочиняет не по своему убеждению, а под угрозой самочинных солдат, как это было в Сухомлиновском деле. Между прочим, Львов описывает первую ночь своего ареста. Поместили его в Зимнем Дворце в комнате императрицы Марии Федоровны и в головах постели поставили двух часовых. Рядом же, в комнате Александра Третьего, находился Керенский и пел арию из оперы, мешая Львову спать. А в это время вся Россия спала, не зная, что ей грозит «Корниловская измена». В Зимнем Дворце разыгрывалась сценка для «Сатирикона» и «Бича», а вовсе не из чего-нибудь исторического. На Москву надвигается новая беда: Центральный Союз городских рабочих грозит с 15-го числа всеобщей забастовкой.
Свободное копирование
