автори

1427
 

записи

194041
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Aleksandr_Skabichevskiy » Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 6

Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 6

04.09.1849
Москва, Ленинградская, Россия

 Что касается языков, то они, конечно, не особенно процветали в нашей гимназии. Особенно не везло немецкому языку, бывшему в руках Пореша, бездарного, бестолкового и вздорного немца, который только и делал, что заставлял нас долбить наизусть немецкую грамматику по-немецки, и мы отбарабанивали текст, ни в зуб не понимая, что сходит с нашего языка.

Учитель французского языка Тами оставил по себе, во всяком случае, более добрую память. Строгий и требовательный, он заставлял нас учиться у него основательно, и после его курса мне небольших усилий стоило усвоить французский язык настолько, чтобы свободно читать французские книги.

Что касается древних языков, то, несмотря на то что гимназии были в то время классические, древние языки были еще в большом забросе. Впрочем, при мне не долго царил у нас классицизм. Он находился в то время в опале, так как правительство, продолжая еще жить традициями времен первой Французской революции, полагало, что юноши делаются революционерами не от чего иного, как от того, что напитываются впечатлениями, навеваемыми древними республиками, и берут пагубные примеры с их доблестных героев. Для избежания этого в 1853 году гимназии были превращены в реальные. Оставили один латинский язык; греческий же заменили естествознанием. Правда, естествознание это ограничивалось одною номенклатурою животных, растений и минералов, по тощим учебникам, без демонстраций и опытов. Особенно бессмысленно было преподавание минералогии. Одолеть ее, не увидя в глаза ни одного минерала, не было человеческой возможности. Я никогда не забуду фантастического выпускного экзамена по этому предмету, на котором ученики отвечали бойко и без запинки, делая наобум такие невероятные определения, что золото выходило похожим на плавиковый шпат, а малахит получал все признаки олова. Экзамен тем не менее сошел превосходно, так как из присутствующих один преподаватель знал минералогию, но он был предуведомлен, что весь класс ничего не знает и экзамену грозит полное fiasco, и в опасении этого он только и делал, что в изумлении таращил глаза, слушая ответы учеников.

Преподавателем по естественным наукам был у нас Дм.С. Михайлов, магистр ботаники, оставленный при университете, занимавший впоследствии кафедру на естественном факультете, а позже большие административные должности по министерству народного просвещения вплоть до попечителя Оренбургского округа. Но меня до сей поры удивляет, как он мог преуспеть и в научной, и в административной области, будучи по своей феноменальной сонливости олицетворением Морфея... Мало того, что карие глаза его были вечно заспаны, черные волосы беспорядочными космами висели по лбу, как у человека, только что расставшегося с постелью, а щеки были опухшие, как это бывает с людьми переспавшими, но и во время урока на кафедре он продолжал спать. Вызовет, бывало, ученика, и тот с места отвечает, что придет в голову: от определения гориллы переходит к.молитве "Отче наш", кстати, прочтет тут же и "Верую", закончит же стихотворением Пушкина. Михайлов так и похрапывает, положивши голову на руку. Наконец ученик заявляет, что он кончил. Михайлов поднимает голову, осматривается с изумлением, словно не может сразу понять, где он находится, и, бесцеремонно зевая во весь рот, спрашивает у всего класса:

- Ну, что? Как по-вашему? Хорошо он отвечал?

- Отлично, лучше и нельзя! - отвечает класс общим хором.

Михайлов молча ставит воспитаннику пятерку и снова немедленно же засыпает. Мы объясняли эту сонливость учителя тем, что он недавно женился, и супруга мешает ему выспаться по ночам как следует...

От уваровского классицизма остался один латинский язык, но и он не особенно процветал у нас. Преподаватель его, Люгебиль, обладал громадными филологическими познаниями, сделавшими его впоследствии почтенным профессором, но учитель он был до последней степени плохой. Он имел такой мягкий характер, что класс тотчас же сел на него, что называется, верхом, и у него не хватало настолько даже строгости, чтобы заставлять учеников оставаться на своих местах. Как только войдет он, бывало, в класс, все сейчас же бросятся к нему, обступят его со всех сторон - одни лезут на кафедру, другие начинают ходить по классу парами и вести беседу, как в перемену между уроками, третьи что-то пишут или читают романы, четвертые ложатся на скамью спать, пятые выходят из класса, входят, хлопая при этом со всего размаха дверями. Словом, воцаряется полный хаос. Вызывает он, бывало, ученика, и тот ему прямо заявляет, что и не думал готовить урока, так как у него бабушка захворала.

- Что же я вам поставлю? - спрашивает Люгебиль в сокрушении.

- Если по всей справедливости, то следует поставить нуль, ну а по снисходительности можно и единицу, - хладнокровно отвечает ученик.

- Ну так и быть, на этот раз поставлю вам два, - решает учитель.

В месячной же ведомости все-таки являлась тройка. После этого у кого же могла явиться охота долбить исключения или мучиться над распутыванием головоломных конструкций! 

03.02.2015 в 19:14


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама