автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Aleksandr_Skabichevskiy » Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 5

Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 5

03.09.1849
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

 Прямую противоположность отцу Березину представлял учитель географии Андрей Петрович Парамонов. Он вышел из низших слоев общества, не то из крестьян, не то из мещан, не кончил никаких курсов, и тем не менее какими-то путями пробрался в учителя географии в столичной гимназии. Должно быть, это было в те времена возможно.

Невысокого роста, приземистый и плотно сложенный силач, он в то же время отличался крайнею подвижностью, с которою перелетал из одного конца класса в другой. Живой и бурный темперамент его не мог ограничиться сухою номенклатурою географии, и, задавая урок по Ободовскому, он все часы проводил в непрерывных рассказах. Рассказы эти далеко выходили из географического русла. Класс превращался в салон, в котором болтали о погоде, о выдающихся городских новостях, рассказывали анекдоты. Были такие коньки, на которые нарочно старались подсаживать Парамонова, зная, что, раз он сядет на такого конька, рассказ будет длиться до конца урока. Таков был, например, рассказ о том, как он у своей кухарки выдавливал ногтоедный нарыв, или об ужасных последствиях сифилиса, или также о том, как проводят барки с хлебом через боровичские пороги. Но верх восторга представлял рассказ о бородинском сражении, о пожаре Москвы, вообще о войне 1812 года. Тут учитель увлекался до того, что начинал бегать по классу, изображая сражения в лицах. Однажды он дошел до такого воинственного азарта, что наскочил на классную доску, как на воображаемого неприятеля, и доска рухнула, наполнивши всю гимназию страшным грохотом. Это подсаживание Парамонова на любимые коньки делалось неспроста, а по заранее обдуманному плану особенными мастерами по этой части. У нас существовал даже для этого особенный термин: "заговаривать" Парамонова.

Более же всех учителей в младших классах мы любили преподавателя математики Егорова. Это был невысокого роста брюнет, человек еще очень юный. Его доброта, приветливость, знание предмета и уменье преподавать делали его кумиром класса. Учиться у него было крайне легко. Я не запомню, чтобы классные или домашние занятия по его предмету составляли малейшее затруднение для нас, а между тем - ни одна из гимназических наук не врезалась так крепко в мою голову, как арифметика.

Из преподавателей старших классов наиболее светлую память оставил по себе учитель словесности, Николай Павлович Корелкин. Это был молодой человек среднего роста, с бледным плоским лицом, в очках на маленьком носике, приподнятом кверху. Он принадлежал к тому редкому типу учителей, влияние которых отражается на всю жизнь учеников. Человек начитанный, обладавший недюжинными знаниями по сравнительной филологии, магистрант по этой специальности, идеалист и гегельянец, он влиял на нас не одними своими знаниями, но и всею лучезарною своею личностью, которая сияла перед нами блеском, согревающим, ободряющим и манящим в неведомую, светлую даль. Он не искал популярности, не обладал блестящим даром слова, был порою болезненно вял, порою строг и требователен, но каждое слово его было проникнуто таким искренним, горячим и сердечным убеждением, так обаятельно действовал его тихий и больной голос, слова, с гримасою невыразимой боли вырывавшиеся из его страждущей груди, что речь его глубоко врезывалась в наши сердца. После первого же года его преподавания мы все почувствовали себя нравственно возрожденными. Круг занятий, чтение, мечты о будущем - все радикально изменилось. Брошены были и Дюма, и Поль-де-Кок, и беготня по Большому проспекту с папиросой в зубах. Вместо всего этого с жаром начали мы изучать русскую литературу, и главными любимцами нашими сделались Гоголь и все его последователи. В то же время мы начали мечтать об университете, науке, философии, зарылись в книги и ни о чем не заботились, как лишь о том, чтобы сделаться мыслящими и развитыми людьми.

К сожалению, уроки Н.П. Корелкина продолжались лишь три года. Усиленные занятия, при слабом здоровье, имели результатом скоротечную чахотку, которая в одну весну свернула и уложила в преждевременную могилу эту недюжинную силу. Живо помню я великолепный майский день 1855 года, когда дружная толпа гимназистов провожала на Смоленское кладбище и несла на руках гроб дорогого учителя. Это была первая тяжкая утрата в нашей жизни. Нам казалось, что со смертью Корелкина отлетел от нас наш добрый гений, угас светильник, озарявший нам путь, и нам осталось блуждать в непроницаемом мраке. В то же время смерть его еще более запечатлела в наших сердцах каждое его слово, каждое наставление. Перед нами был теперь словно мученик идеи, показавший нам своим примером, как нужно жертвовать собою во имя высших человеческих интересов, и каждое слово его, оставшееся в нашей памяти, получило ореол святости.

В связи с личностью Н.П. Корелкина стоят воспоминания о литературных беседах, старинном гимназическом учреждении, весьма полезном. Литературные беседы устраивались по два раза в месяц, по вечерам, с шести до восьми часов. На них читались ученические сочинения на темы по истории русской литературы, всеобщей истории и прочим предметам гимназического курса; иногда же и беллетристические. Темы разрабатывались по источникам под руководством учителей; каждый ученик шестого и седьмого классов обязан был представить одно такое сочинение. Слушателями на беседы допускались все ученики старших классов, начиная с четвертого. Перед партами наиболее поместительного класса ставился стол, покрытый зеленым сукном, за которым восседали директор, инспектор, Корелкин и учитель по тому предмету, к которому относилась тема. Ученик же, представивший сочинение, садился на кафедру и читал свое произведение, после чего следовал диспут, причем сочинитель обязан был оппонировать возражения присутствующих. Затем сочинение с отзывом учителя препровождалось на усмотрение попечителя округа. Там делался выбор из представленных в течение года сочинений от всех гимназий учебного округа, и два-три сочинения, признанные лучшими, удостоивались почетного отзыва в годовом отчете, печатавшемся в "Журнале Министерства Народного Просвещения". Удостоенные такого похвального отзыва сочинения препровождались обратно в гимназии для хранения в гимназическом архиве. Это были своего рода лавры, снискать которые было нелегко, если принять во внимание, что из массы сочинений, препровождавшихся в министерство из всех гимназий округа, удостоивались похвального отзыва не более двух-трех. Это придавало беседам характер своего рода олимпийских игр. Ученики очень охотно посещали их, и ни один воспитанник, мало-мальски владевший пером, не упускал случая вступить в состязание. Не знаю, так ли это было в других гимназиях, но у нас, благодаря энергическим стараниям Корелкина, умевшего и задавать темы по своему предмету, и помогать разрабатывать их, и направлять прения на диспутах, - литературные беседы приносили несомненную пользу. 

03.02.2015 в 19:12


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама