По новому городовому положению, примененному с 1873 года к Москве, выбор гласных был произведен уже иным, против прежнего, порядком на 4 года по разрядам без отношения к сословиям; значение городских учреждений изменилось; вместо Распорядительной думы, подчиненной в порядке обжалования ее постановлений Сенату, была образована Городская управа, подчиненная Думе, а сия последняя - губернскому присутствию; городской голова превратился в избранника самой Думы. В выборах по разрядам приняли участие преимущественно дворяне и чиновники, а затем купцы; прочие же сословия действовали очень слабо; результатом явилось то, что в состав новой Думы вошло 86 лиц из дворян и чиновников, 81 из купечества, 9 мещан, 3 цеховых и 1 крестьянин.
После выборов явился вопрос об избрании городского головы; многие из гласных находили, что при изменившихся условиях желательно избрать лицо, могущее проявить надлежащую стойкость по своему положению, и вследствие сделанного предложения князь Щербатов изъявил согласие баллотироваться. Но вместе с ним захотелось испытать вновь счастье и Лямину, ободряемому к тому сильной в то время купеческой партией; хотя роль головы была уже как бы понижена, но его прельстили до того времени не встречавшиеся при выборных должностях белые брюки, так как должность эта, по новому порядку, была отнесена, вместо прежнего V класса, к IV.
При последовавших затем выборах Лямин получил несколько более избирательных шаров против князя Щербатова и был утвержден в должности; а так как по новому положению было допущено выбирать другое лицо прямо на должность 2-го кандидата, то избрание такого лица стало производиться отдельно. Кто же избран был тогда - не помню; думаю, что это был Василий Дмитр. Аксенов, баллотировавшийся не один раз на подставку.
В то же время была учреждена должность товарища головы; ее занял бывший при Лямине членом Распорядительной думы Сергей Александр. Ладыженский, человек очень способный, но чиновник в полном смысле слова, служивший в канцелярии генерал-губернатора еще во времена Закревского.
Недолго, однако же, пришлось Лямину оставаться на этом месте. Летом в Москву был назначен новый губернатор П.П. Дурново, явившийся с предубеждением относительно либерального настроения, господствовавшего в Москве. На первом приеме, который он сделал чинам губернского правления, он был настолько резким, что члены правления Федор Иван. Тимирязев (бывший после того членом Городской управы, а затем саратовским губернатором) и Александр Данил. Мейн (впоследствии правитель канцелярии генерал-губернатора) вынуждены были вскоре подать в отставку. Слышавши уже о таком приеме, отправился к нему для представления и Лямин, нарядившись во фрак (по наущению, как говорили, ближайших советников). Губернатор встретил его вопросом, известны ли ему отношения, в которых находится губернатор к Городскому управлению, и когда он ответил на это словами городового положения, то Дурново резко сказал ему: "Что значит этот фрак?" - Лямину пришлось отретироваться. Оставаться на службе оказалось невозможным, и, таким образом, возбудившийся мундирный вопрос оставил Москву без головы; исправление обязанностей его перешло на товарища Ладыженского.
В 1874 году было приступлено к выбору головы на остающееся время; желательных кандидатов видно не было; пришлось остановиться на тех, которые имелись в составе Думы и представлялись наиболее знакомыми с состоянием городского хозяйства. Из предложенных изъявили согласие баллотироваться деист, ст. сов. Данила Данил. Шумахер и купеческий старшина деист, ст. сов. В.М. Бостанджогло; первый в то время, по выходе со службы в ссудной казне, был председателем правления Московского коммерческого ссудного банка; человек он был опытный, состоявши с 1863 года председателем финансовой комиссии, хотя и обращалось внимание на то, что он лютеранин, что для должности головы в Москве не совсем удобно; что же касается последнего, то всем была известна его угодливость администрации из личного честолюбия.
Выборы последовали; Шумахер был избран, а Бостанджогло забаллотирован; на выражавшееся сожаление, что Бостанджогло не прошел, высказывалось тогда, что и славяне не к грекам ходили за правителями, а к немцам.
Между тем неудачи начали преследовать Городское управление. Шумахер, по выборе в головы, отказавшись от обязанностей председателя в правлении Ссудного банка, тем не менее занял там же место товарища председателя совета. Банк же в октябре 1875 года прекратил платежи и был объявлен несостоятельным; возбудилось уголовное дело, и Шумахер в числе других лиц был подвергнут аресту; вследствие этого он с начала 1876 года был уволен; бразды правления на весь тот год принял опять его товарищ Ладыженский.
В таком ненормальном состоянии прошло все первое 4-летие новой Думы. Последовали вновь выборы гласных на 1877-80 гг., совершенно отличавшиеся от предшествующих; мещане и цеховые, недовольные тем, что при прошедших выборах они были в составе Думы в ничтожном меньшинстве, сплотились на этот раз всей силой. При появлении о том сведения, довольно позднего, стали приглашаться к участию в выборах и лица, принадлежащие к купечеству; но при отсутствии какой-либо организации и при неимении указаний, они, незнакомые с бывшими гласными Думы и достоинством тех или других лиц, свели выборы в значительной степени на сословную почву. Удовлетворительно прошел лишь 1-й разряд; в прочих же было поголовное избиение интеллигенции; многие старые гласные не прошли не только по 3-му, но и по 2-му разряду; в Думу вступила масса мещан и цеховых и уже не того пошиба, какой проявлялся в прежней Общей думе, а с резкими приемами и даже с претензией на ораторство; партия эта, действовавшая дружно с своими коноводами, была гласным В.Д. Аксеновым обозвана "текинцами"; кличка эта сохранялась за ними даже и в печати в течение долгого времени.
В городские головы был выбран изъявивший на то неожиданно согласие комм. сов. Сергей Михайл. Третьяков, только что перед тем утвержденный в должности старшины купеческого сословия.
Во время своей службы он держал себя с большим тактом; поддерживая хорошие отношения к местной администрации и пользуясь расположением в высших правительственных сферах, он в то же время твердо охранял достоинство городского управления. Служба его почти с самого начала ее совпала с нелегким временем турецкой войны, вызывавшей со стороны городского головы и усиленный труд, и усиленные материальные жертвы. Не могу при этом не вспомнить о случае, происшедшем при самом объявлении войны. Манифест появился прежде всего в прибавлении к "Русским ведомостям" во вторник - день очередного заседания Думы; он был объявлен в этом заседании, встречен с большими овациями и вызвал тут же постановление о крупном пожертвовании; когда же Третьяков, тотчас после этого, явился к генерал-губернатору для доведения о том до его сведения, то князь Долгоруков сказал, что он не имеет еще официального извещения и что не следовало делать о том объявления Думе, прибавивши лишь: "Но победителей не судят". Как на одно из крупных дел главенства С.М. Третьякова можно указать на совершенное по его инициативе приобретение в собственность города Сокольничьей рощи, достижение чего стоило ему немало в различных отношениях, что далеко не всем известно; служба его в названное 4-летие прошла вообще благополучно.
Свободное копирование
