С неделю тому назад исключили из Караваевскаго общества "поджигателя" (в своем месте расскажу об этом поджоге). Это малый, лет тридцати пяти, холостой, живший со старшим женатым братом. Он уже сидел в остроге за следующую проделку.
Сватался он за одну девушку из его же деревни, с которой, быть может, был в связи (кто это разберет?). Девушка не пошла за пего.
Чтобы ее "острамить", он забрался ночью в кладовушку, где стоял сундук ее; вытащил из сундука все девушкины наряды: поддевку "тонкого сукна", сарафаны, платки -- и все тут же изрезал и бросил, а в сундук нагадил. Пока он отсиживал за это в остроге, девушка вышла замуж, и уверяют, что она хорошо живет с мужем.
* * *
Страничка из деревенского Боккаччо:
"-- Сляпые эти -- чистые жерябцы. Бядовые! Вожаков своих так бьют, что и сказать невозможно... А бабе ни одной проходу не дают -- вожакам велят их ловить...
На одного сляпого вожак рассерчал да и поймай яму кобылу, заместо бабы. Сляпой как навалится на ее, а она яво и ударь задом. Все лицо яму расшибла, во куда отлятел, да и говорит:
-- Сколько лет живу, такой бядовой бабы не видывал!"
* * *
Жена с мужем мало говорят, но несколько баб вместе представляют нечто, во всяком случае, более оживленное, чем группа малых или мужиков. Эти не пройдут молча -- напротив, всю дорогу будут тараторить между собою о мелочах своего домашнего обихода. По-моему, и смех у них живее и более похож на веселье.
Бывает, конечно, и у мужчин более живой смех. Например, я замечала, что некоторые из мужиков неизменно вызывают смех своих односельчан или товарищей (батраков). Покажется фигура такого широкобородого Петрухи или толстомордого Никиты, и все "грохочут". Обыкновенно это фигура полная достоинства, видная, часто красивая, а "грохочут" все, да и только! Кажется, дело в том именно и кроется, что такие Петрухи и Никиты полны чувства собственного достоинства или сознания своей красоты, "горды", не любят, чтобы над ними смеялись. Поступь у них важная, а это и возбуждает смех, и чем больше "Никиты" сердятся, тем смех пуще. В таких случаях неудержимее всех "грохочут", конечно, плюгавенькие и невидные "Иваны". (Зачинщиком смеха "Иваны", конечно, никогда не бывают.)
Смеются долго и тонко, захлебываясь и сгибаясь, точно желая совсем уж спрятать свои невзрачные лица.
К сожалению, если такой Петруха, или Никита -- богач, деревенский кулак, то... и смеху такого не бывает. Так смеяться можно над "товарищем", а какой же товарищ -- кулак?
Свободное копирование
