На том же линейном корабле перед самым уходом с него нашей делегации произошел еще один инцидент. Прощаясь с товарищами матросами и стоявшими рядом с ними офицерами, я наткнулся на одного молодого офицерика, который отказался протянуть мне руку.
-- Отчего это вы? -- удивился я.
-- За ваши взгляды, -- вызывающе ответил офицерик.
-- Но, позвольте, я представитель определенной политической партии, честно и искренне высказываю те взгляды, которые исповедую. Почему же вы меня презираете?
-- Я не хотел вас оскорбить, -- смущенно забормотал офицерик. -- Мне так подсказали чувства.
-- А если бы чувства подсказали вам ударить меня по лицу? Ведь независимо от ваших намерений это было бы оскорблением.
-- Если вы считаете себя оскорбленным, то я извиняюсь, -- совершенно сконфузился офицерик.
Я порекомендовал ему следующий раз поступать более обдуманно и спросил фамилию. Он назвался мичманом Деньером...
Завоевание личного состава больших кораблей, привлечение сочувствия их судовых команд на сторону Кронштадта имело большое политическое значение. Дело в том, что все суда Балтийского флота тщательно следили за позицией обеих бригад "линейщиков" и распределяли свои политические симпатии и антипатии, в значительной мере равняясь на настроение больших кораблей. Поэтому после объезда линейных кораблей большая часть задачи кронштадтской делегации могла считаться исполненной.
Оставалось обработать матросские массы на крейсерах "Диана" и "Россия". Здесь также все наши объяснения были приняты с неподдельным энтузиазмом.
Свободное копирование
