автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » ninapti » 104. ВОТ И СТАЛИ МЫ НА ГОД ВЗРОСЛЕЙ

104. ВОТ И СТАЛИ МЫ НА ГОД ВЗРОСЛЕЙ

29.06.2019
Хабаровск, Хабаровский край, СССР
Полёт (Исай с Женечкой)

 

Годы работы преподавателем промышленной электроники в политехническом институте были определяющими в моей жизни. Если студенткой я ещё только загадывала, как буду жить дальше, то начав самостоятельную, трудовую деятельность, я стала строить фундамент своей взрослой жизни, и тут никто и ничего подсказать мне не мог, шло присматривание и постепенная постройка сооружений – моя работа, семья, судьба.

Тогда я столкнулась (всё это осознав значительно позже) с проблемой «размещения» себя в мире взрослых, то есть людей, чьё патронирование государством ли, родителями, администрацией института – кончилось. Надо было осознать – дальше «сам-сам-сам». И кругом такие же твои сверстники (современники), тоже озабоченные наилучшим самоустройством. У некоторых продолжали работать подпорки – связи и материальная помощь родителей, но основная масса окружения была настроена именно на это: обеспечить себе (ну и своей семье, конечно) наилучшие условия существования и процветания. Школьная беззаботность, студенческая взаимовыручка – всё это осталось в прошлом.

К сожалению, я долго ещё инфатильно этого не понимала, и жизни надо было хорошенько со мною «поработать», чтобы кое-что в мозгах поменялось. Но процесс, прямо скажем, затянулся надолго, и репутация обо мне, как об «упёртой», прочно закрепилась в моём окружении.

Мой расчёт на облегчение жизни из-за возврата поближе к родителям оказался решительно не верным. Одно, что мы стали жить у них - в комнате, когда-то бывшей нашей с сестрой «детской», (хотя, конечно, никто её так не называл, это была «маленькая комната», в отличие от другой – «большой»). Вся жилая площадь, закреплённая за родителями в этой коммунальной квартире, была не больше двадцати восьми квадратных метров. Родители спали в «большой», проходной, мы с Исаем – в «маленькой».

Соседям, конечно, наше вселение не понравилось. К нашему возвращению сосед-инвалид уже скончался, и его вдова вышла замуж за бывшего зека Виктора – моложавого, всего изрисованного татуировкой, стриженного, худого и смуглого мужчину, которого мы редко видели трезвым. Понятно, что тот болезненно переживал увеличение числа обитателей квартиры и при встречах на кухне или около мест общего пользования всё время что-то угрюмо и недовольно цедил сквозь беломорину, наикосок свисающую с лиловых губ.

Второе - Мама постепенно стала прибирать к рукам порядки в нашей с Исаем семье: постирушки, приготовление еды, наше свободное время – всё было ей подконтрольно, и она не упускала случая высказать своё мнение и настоять на том, чтобы мы поступали согласно ему.

Исай устроился работать на завод, по вечерам он бегал в вечерний техникум при заводе, куда перевёлся из Томского элетромеханического техникума. Вечер в будние дни у него был свободен только в среду. Я же, кроме воскресенья (суббота обычно тоже была занята работой в институте), дома была лишь к вечеру да час перед отъездом в институт. С Женечкой, когда его забирали от няни, всё время находились Мама или Папа.

До моего устройства на работу (а на это после окончания учёбы отводился месяц), Мама иногда не носила Женю к няне, и я оставалась с ним одна. Опыта обращения с ребенком у меня не было никакого. Если он начинал беспокоиться - я паниковала и не могла дождаться Маму, чтобы она избавила меня от этой тягостной для меня заботы - сидеть и занимать малыша. Мои материнские чувства, только-только проклюнувшиеся при его рождении, благополучно увяли за время разлуки. Я только чувствовала свой долг: я должна его любить, должна заботиться, но той нежности, того восхищения этим чудом, которое испытывает любящая мать, у меня, увы, не было. Если я не видела его долго, то скучала, но получасового общения с ним  хватало, чтобы заскучать уже от его присутствия. Нельзя, нельзя, нельзя разлучать мать и младенца, женщина засыхает, как мать, от разлуки, теряет она от этого неимоверно много. (Все это я наверстала при рождении второго сына - Алёши, но Жене от этого было не легче, он все время тянулся к бабушке, потому что чувствовал с ее стороны именно ту нежность, что должна была идти от меня. У нас не было спора с Мамой, у кого Жене быть - я всегда с охотой переуступала ей право находиться с малышом. Мама безумно его любила, поэтому была только рада, что я не вырываю его от них. С Алешей у бабы Дуси были совсем другие отношения. Возможно, конечно, что тут и её возраст сказался - когда Женя родился, бабушка была ещё в расцвете сил, ей и пятидесяти не было. Алёшка же появился, когда ей было уже за шестьдесят, а это, как я сейчас, сама уже бабушка, понимаю - "две большие разницы". Для пестования маленького ребёнка нужны физические и душевные силы, а не накопленная с годами усталость).

Мама, по своему крестьянскому понятию, настаивала, чтобы домашнюю работу я, как жена, делала всю самостоятельно: стирала (в Томске мы ходили стирать в общественную прачечную, дома же о стиральных машинках тогда и не думали, стирка велась на цинковой стиральной доске, в ванне, и была изнурительнейшим для меня занятием – я уже говорила, что в наклон могла стоять только на одной ноге), гладила, шила, вязала; готовили мы с нею поочерёдно. Исая она к этому занятию не подпускала, считала для себя зазорным: зять будет стоять у плиты. Он и отвык постепенно.

Обязательным было моё участие в работах на огороде и мичуринском саду. На мои вздохи: «не могу уже», она отвечала неизменным: «А как же я? Ты ж меня моложе!» И не понимала объяснений, что я стою на одной ноге: «Так ты вставай на обе!» и прибавляла: «Смотри, Нина, лишишься ты Исая, раз себя жалеешь». И очень была не довольна, когда я просила мужа мне помочь. Как-то устроила мне форменную выволочку, когда я попросила Исая снять бельё во дворе: «Он же мужчина! Скажут - у жены под каблуком, сама что ли не можешь?» Конечно, объяснять, что на дворе снег, скользко, а белье замёрзшее, и вносить его надо двумя руками, а я – с палкой – не было никакого желания. Я замыкалась или огрызалась, потихоньку проникаясь лютой ненавистью к нескончаемой домашней работе, на которую уходило всё небольшое свободное время и которую я не имела возможности разделить, как прежде, с мужем…

Удивительное дело - пока я училась, Мама старалась мне жизнь облегчить: приехала в Томск, забрала малыша к себе, но когда мы поселились у них, она решила воспитать из меня образцовую хозяйку, и мои физические возможности, похоже, совсем не учитывала: раз хожу, стою, значит - могу. В чём была причина такой, вообще-то, бесчувственности - не понять. То ли ей не нравилось, что я Исая призывала в помощь: она привыкла, что мужа надо от домашней работы беречь, и боялась, что от женщины, которая мужа привлекает к бытовым делам, тот может уйти. То ли наша совместная жизнь её напрягала, и она не видела в ближайшем будущем облегчения, поэтому на мне срывалась. То ли опять столкнулись наши два характера. Но уходя из дому рано утром, я не очень переживала, что большую часть дня провожу не дома, а на работе.

06.01.2017 в 07:19


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама