18/IV, 7 ч. у. Вчера день большой тревоги по случаю требования милиции отправить 30 ночных караулов. Нанять -- никто не хотел идти ни за 3, ни за 3.50. Пришлось дать 4 р. одному старичку, Якову Горбунову, к-рого отыскала прачка Катерина в последний момент. Кто из нас старше? -- спрашиваю. Сказалось -- он, на 3 года. Но он давно этим занимается и с милицией знаком. Старший "милиционер" дал безграмотную расписку в получении 50 р. Денег в счет платы. Хотел было сам окарауливать, но 30 дней подряд не спать от 10 до 6 утра, очень холодными ночами (сегодня ниже 0), под дождем и снегом, -- обходить чужие, неизвестные мне кварталы с риском получить палкой по голове, рисковать штрафами, бесспокойством, арестом и пр. -- это свыше моих физических сил. Уверен, что в первую же ночь схватил бы воспаление легких и конец всему. Надо зарабатывать эти 120 р., разыскивать их в мозгу. Прежде это было бы делом двух часов времени. Теперь нет.
Вчера ушат холодной воды из Царского С. -- Агаша пишет, что дома вернули, но без права передачи (что это значит -- Аллах ведает) и обязательством платить ей "трыста рублей" (вместо прежних 50) и что прислали налогов на 300 р. и пр. и пр.; а денег у нее нет, т. к. она внесла их в "Совет". Форменный грабеж с какой-то инквизиторской иронией: доходы -- им, расходы по дому -- мне. Будет ли конец всему этому? По-видимому, не будет, или мне его не дождаться. Однако и спешить ликвидировать жалкие остатки своих прав страшно: не я, так дети могут дождаться лучших времен, и большая разница, найдут ли они около себя пустоту, или хоть что-нибудь реальное. Подумываем с М. В. съездить в Царское после Пасхи, 20 апреля.
Третьего дня приехал Яша -- бледный, тощий, изнеможенный дорогой и голодовкой. Без места, но с планами и надеждами. Как все мы, вылит из бронзы, цельный тип, и надо его брать таким, каким вышел из лаборатории природы. И человека, и народ надо брать какие они есть: разве лишь возможна кое-какая полировка, да притупление углов. На себе чувствую, что я возвращаюсь к своему хорошему детскому типу, почти безгрешному. Были вероятно и тогда резкие угловатости, но был пафос благочестия, желание быть лучшим с надеждой, что Бог меня слышит и любит. В глубоком унижении теперешнем, подобном тогдашнему, в теперешней нищете, близкой к той, узнаю поворот колеса жизни. Оно повернется вновь, но я не дождусь его вершины. Оно поворачивалось тогда почти 20 лет (1873--1890) до обеспеченности и сорок лет до апогея моей карьеры (1873--1913). Но утешение в том, что, мож. б., и не нужно достичь вершины жизни: на всех точках колеса фортуны ты жил же, дышал, надеялся, мечтал, и если имел кое-где лишние, страдания зато и лишние радости.
С 1873 г. формула твоя была такая: X = А + В + С + Д -- Е -- F -- G -- Н, т. е. счастье = свежему здоровью + молодости + способности + добродетели -- дурные наклонности -- плохое воспитание -- невежество -- бедность. Теперь та же формула иная: X (остаток счастья) = а (неопределенно маленькому остатку жизни) + В (пошатнувшемуся здоровью) + с (окрепшему, хотя и слабеющему таланту) + Д (окрепшему характеру) + E (остатки состояния и имени, связей и т. п.) -- F (обязанность заботиться о семье). Все это в общем близко к 0, но не хочется терзать себя.
Высший долг -- быть, подобно солнцу, выше туч. Придет время для тяжелых страданий -- тогда и страдай, теперь же пользуйся благословенными днями, когда Господь посылает хоть скудный, но все же еще сытный кусок хлеба, солнечные дни, счастье убирать свой сад вместе с маленькими детьми, к-рые веселы и здоровы, счастье видеть жену, старушку-бабушку, молодого (однако уже 30-летнего) сына. Ты еще пока здоров и бодр, можешь с передышкой работать около 2 ч. в день физического труда + 2 ч. в день учительства и 2--4 часа писательства. Разве все это не сплошное счастье? Оно было бы идиллией, если бы не ревущая кругом мировая буря, к-рая вот-вот обрушится на гнездо твое и тебя раздавит. Но что могу я? Что могу я кроме философской самозащиты, кроме успокаивания себя, самоутешения, божественных внушений принимать зло не так, чтобы оно ранило сердце, а проходило мимо? И в прошлом, если вглядеться пристально, всегда была мировая буря, всегда ты находился под угрозой смерти, бедности, бесславия, потери работы, потери близких и т. д. Господь Бог хранил тебя. Верь, что и в будущем ты не вполне беспомощен. Хранящие, поднимающие тебя силы остались: "Ангелам своим заповедает"... Только храни свою чистоту духа и тела, свое стремление ввысь. Будь хорошим, и много шансов, что тебе будет хорошо, т. е. по крайней мере сносно.
Свободное копирование
