Дневник 1918 года - 43

25/7. 6 ч. утра. Производство общеполезных вещей, т. е. имеющих возможно более широкий и неистощимый сбыт. Легко понять, что капитал работает преимущественно на демократию, на удешевление продуктов, на приобщение широких масс народных к потребностям культурного рынка. Разве это не благодетельная роль капитала? Разве, говоря по совести, он не является Мессией, притом -- единственным Мессией, выводящим злосчастное человечество из трясины варварства, цинической нищеты, грязи, голода, заразных болезней и невежества? Да, и невежества, ибо оба момента капитала -- труд и продукт -- в высшей степени просветительны. Труд при помощи гениальных машин раскрывает природу материала, т. е. материи. Продукт раскрывает возможности, т. е. самое содержание разума. Всякий -- даже крестьянский -- труд составляет лучшую школу развития, тем более разнообразный технический труд

   Так вот, истинное призвание капитала -- обслуживать народные массы, обслуживать ту ферму, к-рая называется земным шаром.

   "Капиталисты работают для наживы", -- говорите вы. Да, но нажива-то куда идет? Опять же в капитал, который увеличивая себя, увеличивает свою работу, полезную для человечества. Может быть и самому капиталисту кажется, что он работает только для себя, как кажется это и Вам, но и Вы, и он -- ошибаетесь: исследуйте беспристрастно, кто пользуется работой капитала, -- вы увидите, что пользуется народ. Капиталист трудится часто как каторжник, не доедая и не досыпая, чтобы довести производство, скажем, свечей и спичек до колоссальных размеров. Но кто же пользуется этими свечами и спичками? Миллионы простых людей. Сам богач довольствуется одной свечой и одним коробком спичек, ибо больше ему и не нужно. "Да, но он собственник капитала, он может с ним сделать, что хочет". Да так ли? Правда ли? Точно ли это так?

   Собственник реальный тот, кто пользуется вещью, в данном случае -- народ. Именно пролетарий, купивший свечку и спички, делает из них то, что хочет, хотя и его воля связана природой вещи, т. е. способностью свечки гореть, а спички зажигаться. Точно так же ограничена и воля капиталиста -- природою капитала, способного 1) нарастать, 2) работать на общую пользу. Чистая иллюзия, будто капиталист "может делать с капиталом, что хочет". Он может делать с капиталом только то, что капитал хочет -- и ничего более. Если капитал в спичечной фабрике, то он только и может делать, что спички. Если капитал в земле, то он только и может делать, что хлеб. Если в скотоводстве, то скот и т. д.

   Иллюзия самодержавия капиталиста совершенно та же, что иллюзия самодержавия; капиталист -- монарх, который более связан природой подданых, чем они сами. "Да, но все-таки капиталист -- монарх, все-таки он имеет хотя бы иллюзорные, но права на капитал, право увеличения, направления, рассеяния, уничтожения капитала", -- скажете вы. Верно, но исследуйте, насколько это право призрачно и насколько реально. Толкаемый иллюзией собственности, капиталист, конечно, делает все для благополучия своего капитала, для нарастания его. Но всегда ли удается ему это -- большой вопрос. А когда удается, то не должны ли мы, посторонние, быть только благодарны капиталисту за его усилия, повторяю, нередко каторжные, обеспечить благополучие капитала? Ведь это наша общая машина! Она работает для нас. В каком бы направлении ни работала (т. е. спички или кружева или консервы и т. д.) -- она работает для нас. И накапливаясь, и распадаясь капитал не выходит из службы обществу.

   В подлинной действительности дело так стоит: в течение столетий случайным (если есть случайность) подбором пород вырабатывается характер, направленный на приобретенье. С ранних лет он обнаруживает, как и все ясно выраженные характеры, нечто маниакальное. Какой-то дух, какой-то особый бес толкает его на неутомимую работу в одном направлении. Крайне повышенное внимание, крайне подтянутые нервы, способность или мыкаться с утра до ночи по огромному району, или сидеть в конторе за отчетами. Ненасытная какая-то страсть к своему "делу", конечный результат которого тот, что спички дешевеют в двадцать раз, свечи -- в десять раз и т. д. Казалось бы, вместо того, чтобы проклинать эту породу капиталистов, следовало бы оберегать ее, как драгоценный продукт природы и если можно -- разводить, как породу скакунов или тяжеловесов. Она нужна человечеству, эта порода. Богач действительно есть богатырь духа, если он приобретатель, а не расточитель богатства.

   Мне скажут: "Вы забываете, из чего накапливается богатство. Оно накапливается из трудовых крох, из прибавочной рабочей платы, из народного пота". Ну так что же, отвечу я. Именно из этого капитал накапливается, и это вполне естественно. Капитал есть складчина рабочих масс -- и такой складчиной остается. Капиталист лишь номинальный владетель капитала, а действительным владетелем всегда остается производящий и потребляющий люд. Если что-нибудь есть антисоциальное в жизни капитала, так это волчья зависть пролетария к капиталисту. "У-у, кровопийца", -- шипит пролетарий, провожая зелеными глазами автомобиль хозяина, где сидят нарядные его дочки. Но почему же кровопийца он, а не вы? Если подсчитать точно, то он больше работает для вас, нежели вы для него. В этом автомобиле может быть всего одна тысячная вашей копейки. Все остальное ваша прибавочная плата -- в капитале, который общий, ибо работает на всех -- и в том числе на вас. Да кроме того, капитал, управляемый капиталистом, даст вам заработную основную плату, позволяющую вам жить прилично (все же приличнее, нежели в курных избах и шалашах ваших предков).

   Вы хотели бы лучших условий и вправе хотеть их. Но лучшие условия создаются повышенным трудом, повышенным производством, дальнейшим удешевлением продуктов, т. е. дальнейшим нарастанием капитала. Рабочий скажет: "Мы прекрасно понимаем выгоды капитализма как массового производства и разделения труда, но мы хотим захватить капитал в свои руки. Если капитал общая машина, так пусть же и юридически она будет общей. Долой Ротшильда!" Я не питаю никакой нежности к Ротшильду и его расе, но должен посоветовать осторожность в отношении к природе. Ротшильд не сам явился, а выработан природой. Именно природа поставила его в центре завивающегося вихря богатства, какою-то мистическою точкой, без которой нет круга. Я боюсь, что если вы выдерете из спины позвоночник, как бы не рассыпалось все тело.

   Доказано ли, что толпа людей может заменить одного руководителя? Доказано ли, что армия может сражаться без вождя или не подчиняясь ему? Доказано ли, что стадо может пастись без пастуха? Мне кажется, что это не доказано. Наоборот, доказано, что в руках Суворова тот же человеческий материал действует иначе, нежели в руках Совета солдатских депутатов. Я думаю, природа знает, что делает, когда создает два резко различающихся человеческих типа: хозяина и работника. Большинство -- работники, меньшинство -- хозяева. Вместо глупейшего раздора между ними необходимо согласие, вот и все. Что же делать? Т. е. что следует делать вместо разрушительной войны всех против всех? Я думаю, все благоразумные люди должны стараться не мешать природе, а помогать ея благим намерениям. Если она создала тип хозяина, то и нужно оберегать его, как такового. Рабочие должны зорко присматриваться к своему хозяину: подлинно ли он хозяин. Работает ли он, как вол, от зари до зари? Каким бы демоном, какою бы страстью ни руководился он, но вкладывает ли он всю свою энергию и весь свой гений в свое хозяйское дело? Настоящий ли он капиталист? Если да, то нужно помогать ему всемерно. Он -- основной двигатель общерабочей машины.

   Но если хозяин -- лентяй, мот, фантазер, равнодушный к капиталу, тогда вон его! Он -- плохая пружина, плохой рычаг, ведущий к катастрофе. И к себе рабочий должен присматриваться зорко, действительно ли он рабочий? Действительно ли он вкладывает максимум сил в единицу времени? И если да, то имеет право требовать того повышения заработной платы, какое может выдержать производство. Но тут есть одна роковая опасность. Пока хозяин настоящий хозяин, он подвижник своего труда и живет как подвижник, довольствуясь малым, очень малым. Когда работник настоящий работник, он тоже подвижник и тоже довольствуется малым. Остатки и у хозяина, и у работника идут на сложение общей гигантской машины -- капитала. Но вот ужас, когда и хозяин и работник делаются не настоящими, когда они начинают думать не о труде, а об отдыхе, тогда сразу перестраивается весь ход вещей. Дух приобретения уступает место духу расточения. Хочется тратить, тратить, тратить. В сознании и хозяина, и работника падает ценность денег и вещей -- их хочется разбрасывать, не считая. И это делается иногда с такою же страстью, как накопление. Завивается какой-то обратный вихрь -- вроде атмосферы антициклона. Центробежная сила сменяет центростремительную и богатство рассеивается, как дым. Только тогда рабочие догадываются, что разорен не только хозяин, но и они, работники. Нет организующего труд капитала, нет и труда. Силы есть, а приложить их не к чему. От бездействия они глохнут, вырождаются. И вместо подчас общего -- благополучия наступает самая жалкая и первобытная нищета...

   8 ч. утра. Пишу "для разгулки времени" -- лишь со слабой надеждой, что когда-нибудь это пригодится как материал. Пишу потому, что я капиталист мысли и работник слова. В действительности же вот что: вчера пришел инженер Прокопов Леонид Андреевич -- принес бумагу, захватывавшую нашу дачу после Гидротехников ("с соответствующим вознаграждением" -- неизвестно, каким). Когда я сказал, что мы ограблены казной и до такой степени, что мне приходится искать работы, хотя бы простого писца, он предложил мне подать прошение в их управление. Я тут же и написал его. Возможно, что мне найдется работа здесь же, под своею крышей, на 300 р. в месяц. Это было бы чудесно! Под Благовещенье -- благая весть. Вчера открытка от Володи -- жив, известие об Яше -- жив! Слава Тебе, подающему нам жизнь!