22/III--4/IV. Вчера ходил к Цауне -- он дал записку Андрею Яковлевичу о прокопке канавы вокруг дачи. Обещал заплатить после 1-ого. Получил пакет от Военно-революционного штаба: "Гражданину Меньшикову. Военно-революционный штаб предлагает гр. Меньшикову отвести помещение в его доме Приюту беженцев, т. к. Начальник Гидротехнической части займет дачу Георгиевского". Отправился опять к Цауне, тот дал справку, что до окончания эвакуации помещение очищенно быть не может. Зашел к Бодаревским -- оказывается и их тоже выселяют. К начальнице Приюта -- она ни за что не хочет выезжать, на нашей даче ей неудобно и далеко от рынка. Зашел в Военно-революционный штаб и написал на обороте их приказа: "Не противясь означенному на обороте распоряжению, должен указать, что 1) начальник Гидротехнической части не имеет ни намерения, ни надобности занимать дачу Георгиевского, так как помещается в доме Якунина, как он заявил мне, и 2) что начальница Приюта беженцев, по осмотре моей дачи, нашла ее совершенно неудобной, о чем доложит Военно-революционному штабу лично".
Очень устал, а вечером пришел молодой Ильтонов и сидел безбожно долго. Сегодня серенькое утро.
Что-то мой бедный Володя? Что Яша? Тревожусь за них очень, особенно за Володю. Не обмануло меня предчувствие -- настойчивое желание, чтобы он приехал и жил с нами. Старик, никуда негодный, как я, инвалид. Устроить бы самую бедную берлогу и доживать век на берегу озера, еще немножко любуясь солнцем и бегущими по небу облаками. Жизнь прошла, безобразно-милая, единственная, неповторимая. Остатки -- сладки, -- чем? Воспоминаньями, переживаньями былого и возможного. Переживаньями чего не было, но могло бы быть. Ей-ей, мечта не ниже действительности, если мечтает не слишком глупый и не слишком подлый человек.
Сегодня шли по берегу с И. И. Палферовым и вели спор: что делать интеллигенции русской, столь жестоко обманувшейся в своем народе? Хочется бежать, бросить эту смердящую злобой и бездарностью породу людей, которая пожирает самые зародыши своей цивилизации, не имея способности дать им рост и развитие. Гиблый край! Не ко двору России то прекрасное и святое, ради чего человечеству стоило жить! Не по нашему климату светозарные олимпийские музы! Кроме всех иных потерь народу нашему угрожает уже после войны истечение самыми ценными соками своего тела, истечение нервной жидкостью. Отхлынет из России образованное дворянство и дипломированная интеллигенция. Разбегутся по белу свету большие таланты и большие характеры. Все человеческое "большое" не кстати маленьким человечкам нашей расы. Собственно бегство всего крупного из Скифии началось давно, в эпоху Анахарекса, а у нас, вероятно, еще до Курбского и Котошихина. Самая ткань истории нашей в значительной степени ткалась разными родами бегства от жестоко-глупой внутренней политики. Колонизация наша объяснялась не столько плотностью населения и теснотой, сколько удушьем бытовых отношений. На первой странице истории, как пророческое проклятье, записана необходимость для наших предков бежать за море к варягам и просить своих врагов, только что прогнанных: придите и спасите нас от нас самих! Погибнем от беспорядка -- при всем обильи. Придите и поработите нас! В последствии целые сословия беглецов из внутреннего плена -- новгородская вольница, казачество, раскольники, беглые батраки (голь перекатная), нищие, отшельники и проч. -- целые потоки населения расползались на все четыре стороны света, прячась в лесах, пустынях, степях, причем сколько перегибло людей от суровой природы, зверей и враждебных соседей! На нашей памяти народ спасался массами в "Китайский Клин", а образованное дворянство массами же выселялось в Европу, куда увозило свои капиталы и образованность. До этой войны чудовищно нарастала эмиграция в Германию (на работы), в Соед. Штаты, в Канаду, в Аргентину и даже в Австралию! Нет сомнения, что как только окончится война и затихнет бунт народный, останется такая бездна недовольных, что все сливки народные сольются в чужую чашку. Разгром зачаточной культуры отодвинет нас опять на столетие назад. "Товарищи" воображают, что нашли какой-то философский камень в лозунге социализма, но они ошибутся жестоко. Это не философский камень, превращающий вещи в золото, а адский камень (Lapis infernalis), все сжигающий, наводящий ржавчину. "Пролетарии всех стран, соединяйтесь", составьте грозную лавину, обрушьтесь на буржуазию, т. е. на все культурное, красивое, богатое, и вы легко все это превратите в безобразное и нищее. Отняв богатство, вы его не приобретете, а уничтожите, ибо богатыми нужно родиться, как просвещенными. Если вы отнимите богатство от тех, кто способен наживать его, то вы этим вообще отнимите богатство у общества, ибо неспособные наживать способны только проживать.
Свободное копирование
