Письма из послевоенного Таганрога - 8

 10.12.45.

        Здравствуй, мама!

        Крепко жму руку и желаю всего хорошего, главное, береги себя, ибо ты должна по возможности сохранить здоровье для того, чтобы вкусить плоды моей учебы. Ты пишешь о том, что не знаешь, как помочь мне в моем трудном положении. Да, действительно, положение мое незавидное. Даже с пенсией мне будет трудно. Ты сама посуди, ведь чистыми я получаю 300 руб., а одна столовая 300 – 350 руб. в месяц, а там нужно на табак, бумагу, чернила, стирку, баню, да и голодно на одну столовую. В общем, чтобы жить прилично, нужно иметь рублей 1000. Но делать нечего.

        Несмотря ни на что учусь, кое-как верчусь, и учусь неплохо. Лёвке я вообще не завидую, я никому не завидую, я знаю лишь одно, что при благополучном исходе я через год примерно поеду на практику, а там государственный экзамен, а в мае 1947 года я выйду в свет «с путевкой в жизнь».

        Вообще, сам я ни за что не брошу учебы. Я никогда не забуду твоей заботы обо мне, да, действительно, только мать способна ради благополучия сына пойти на трудности. Ты права, что свободного времени у меня много (по выходным), но пишу я тебе в субботы только потому, что твои письма приходят в субботу, а я отвечаю в тот же день, не откладывая в долгий [ящик].

       Здоровье мое приличное. Как я верчусь, об этом расскажу по приезде. Мама! Напиши, почем у вас стакан подсолнухов? (это на всякий случай) У нас ведро 80 рублей. В ведре 40 – 50 стаканов. Если будет возможность, я, может, захвачу с собой. С пенсией еще не выяснил. Со дня на день жду выписку от тебя, а там, может, дело разберется. 20го у нас экзамен. Думаю, что сдам не плохо. Обрушила ли просо? Я все же советовал бы тебе его обрушить. Все когда-нибудь сварим себе кашу.

        Как твое здоровье? Что нового? […] а ты пиши чаще и больше думай о себе. Если мне будет нужно денег (пока они есть), я попрошу. К Новому году, возможно, что получу в Собесе. Тогда деньги будут. Не унывай. В конце-концов я дома как пришел из армии, был 2 года, а здесь осталось года 1;, и даже меньше. Ну, пиши. Крепко целую.

        Сын Володя.



        О том, как он «вертелся» дед в письмах не писал, зато написал все в том же дневнике: «Крутились, как умели. Покупали на рынке иждивенческие карточки – 300 гр. хлеба. Деньги на них добывали так. Как инвалиды шли в Собес и получали ордер на материю (ситец или что-то в этом роде), от продажи этой ткани и появлялись деньги на хлебную карточку. Когда удавалось провернуть эту комбинацию, то жить было легче. А, в общем-то, голодновато было».