ЖЕРЕБЁНОК
У отца было мало свободного времени. Даже в воскресные дни отдыхать разрешал он себе только половину дня. В воскресные дни он с сыном отправлялся к поздней обедне в Николаевский собор. В городе его почти все знали и, пока проходил он паперть, поклоны сыпались со всех сторон. Отстояв службу, отец с сыном отправлялись в магазин. Здесь разрешалось Глебу выбрать то, что ему приглянулось. Приглянувшаяся вещь покупалась. Возвращались из этой торжественной прогулки на извозчике, и было занятно наблюдать, как возница отказывался от платы: “С кого брать? С Вас?!” Дома отца уже ждали пациенты из окрестных хуторов, деревень и местечек. Слава о нём шла далеко!.. Иногда говорили, что у квартиры Никульского больше подвод, чем у костёла...
Иногда отец “вырывался” из плена больных, пациентов, визитов.
И вот однажды отец сказал: “Сегодня, Глебушка, поедем далеко—далеко!..”.
К десяти часам был готов рессорный экипаж лучшего в городе извозчика Дучица, рыжебородого, тучного, краснощёкого великана. И он сам — в новом казакине, туго подпоясанном широченным красным кушаком — улыбается в рыжую бороду на высоком облучке.
Теннистые аллеи больничной усадьбы, ярко—праздничные улицы города, шумный, пахнущий зерном и мёдом, базар, стальная гладь реки, — всё это позади. И вот — колышемся на мягких просторах среди зелёного богатства, перелесков, оврагов и рощ. Тепло и радужно в мире, внутри и вне Глеба. Огромной любовью к отцу полнится его маленькое сердце. И вот экипаж останавливается возле хутора, окружённого липами и вишнями:
— Михаил Викентьевич! Михаил Викентьевич! — И уже не знают, как помочь, под что подхватить дорогого гостя.
— Вася! Васятка!
— Василёк!
Пошли переклички по хутору.
— Василёк! Твой спаситель приехал! Целуй руку.
Взрослые — за столом, а Глеб со «спасённым» Васильком «обходят дозором» кажущиеся огромные владения.
— Коні паглядзіш?
За перелазом, до серебряной извилины реки — тёмно—зелёный лужок. Мы приближаемся к лошадям. Вот рабочий конь поднял добродушную морду, вот заржала мать. Вот… Боже мой! Не тот ли это конь, от которого в сказке гремит земля? — Золотистый, почти розовый, с белой звездой на лбу.
— Бацька мне гадаваць будзе.
Василёк удивлён, что так привлекло Глеба к жеребёнку. И Глеб, вероятно, не отдаёт себе
в этом ясного отчёта. Но золотистый жеребёнок притягивает, как магнит. Такого бы Глебу… Променял бы всё — и трёхколёсный велосипед с серебряной бахромой на сиденье, и красную гусарскую форму, и дребезжащий круг железнодорожных рельс с паровозом и вагонами… Такого бы Глебу…
— Я денег не беру, — говорит отец, слегка недовольным тоном. — Тем более, что я и сам был заинтересован в том, чтобы Вася остался с ногами.
— Чем же Вас благодарить? — хлопочет Васина мать. Оставляйте на лето Глебушку.
— Нет, жена не позволит. Ведь он у нас один!
— Я уже всё перебрал, — рассуждает Васин отец. Пожелай Михаил Викентьевич хутор — бери. Ведь один сказал — резать, второй сказал — резать, третий сказал — резать… А вот он с ногами.
— Ну, и ладно, — в усы улыбается отец.
И тут неожиданно Глеб:
— Папа! Я хочу жеребёнка!
— Не глупи. Что ты с ним будешь делать? Ездить? Ты ещё мал.
— Нет, я буду смотреть на него! — еле внятно.
Все засмеялись.
И вот однажды в приёмной — недовольный голос отца и неуступчивый — это нашей Веры.
— А что я? Суну в карман?
Это не рубль, а жеребёнок, да в придачу мера овса!
— Вечно у вас так!
Отец выходит на чёрное крыльцо. Из спальни Глеб слышит уже более спокойный голос:
— Да, он действительно превосходный! Но он его лягнёт! Глеб! Иди сюда, ты своего добился.
Почти розовый жеребёнок с белой звездой на лбу стоит на привязи возле крыльца. Какой он хороший!
Свободное копирование
