Эти вынужденные признания Бухарина и Рыкова на процессе в сопоставлении с происходившим на Февральско-мартовском пленуме 1937 года дают возможность понять, как создавался сценарий процесса. Я потому обращаю особое внимание на платформу Рютина, что она явилась важным элементом обвинения на судебном «разбирательстве» во время процесса.
В эту платформу после ареста Николая Ивановича было вложено угодное Сталину содержание: ниспровержение советской власти, террор, курс на блок с троцкистами, «дворцовый переворот». Все это, безусловно, не отражало действительного содержания документа, в противном случае Рютина и в 1932 году в живых не оставили бы. Расстрелян он в то время не был. Думаю, подтверждает мою точку зрения и то, что во время следствия (до ареста Бухарина) в присланных к нему на дом клеветнических показаниях, насколько мне помнится, упоминаний о Рютине вовсе не было, хотя в них уже фигурировали и террор, и «дворцовый переворот», и т. д.
Мало кто с этим документом был знаком: члены ЦК (не члены Политбюро) знали о существовании «контрреволюционной» группы Рютина и ее платформе из докладов, газет. Те, кто читал антисталинскую платформу конспиративно, уже сложили за нее голову. Поэтому содержание этого документа можно было деформировать как угодно, а причастность к реальной политической платформе делала более правдоподобными обвинения против Бухарина и Рыкова.
Свободное копирование
