В самом начале войны мама могла родить еще одного ребенка, но, вероятно, потому что не располагала обстановка, она сделала подпольный аборт, и очень неудачно. Вера помнит необычную суету в доме, приехала директорская «эмка», и маму увезли в больницу в Кировабад. Там ее еле спасли, а потом допрашивали, кто ей помог избавиться от ребенка, но она держалась стойко, твердила, что упала, и получился выкидыш...
В этот период, а уже была война, мама работала на горно-обогатительной фабрике при комбинате, в химлаборатории лаборанткой. Она проработала в лаборатории около 3-х лет, но и этого хватило на всю жизнь, ведь было это очень вредное производство. В руде, в качестве примеси, находился мышьяк, разрушающий зубную эмаль, и, как говорила мама: «мышьяк все зубы у меня съел». Она очень рано (ей еще не было 50) была вынуждена перейти на съемные зубные протезы по этой причине. А дядя Никанор, ее брат, умер в 75-летнем возрасте, так и не узнав, что такое зубная боль: у него не было ни одного запломбированного зуба. У мамы же пострадали не только зубы, но и печень: развился хронический холецистит, который мучил ее до последних дней ее жизни.
В войну, вероятно, когда папа уже настоял на том, чтобы мама ушла с фабрики, ездила она на заработки в Самухский район: жать пшеницу. Жали серпом, девять снопов – колхозу, один – себе. Один раз ездил с ней и Шурик, ведь он был уже, как говорила мама, большенький. Жилось в эти годы очень трудно, хотя, и вся страна жила не легко, но ведь папа был главным механиком на оборонном предприятии, а, тем не менее, никаких особых пайков или чего-либо подобного не было. Мама вспоминает, что в эти годы очень популярной едой у них был борщ с крапивой. Хорошие вещи, доставшиеся маме в приданное, меняли на муку, на стаканчики, а иногда ездила мама к Прокофию Даниловичу, отцу своему, в Грузию, куда он переехал с новой семьей. Грузия жила куда лучше, и мама привозила оттуда кое-какую еду.
Однако тяжелая работа (ведь шахта), недоедание, и, прежде всего, высокогорье сказались и на папином здоровье: у него стало болеть сердце. Сначала его перевели из горного цеха на должность механика автогаража, но легче не стало, и врач посоветовал уезжать вниз, на равнину.
Примечание: Не могу не сказать хоть несколько слов о селении Баян. Ведь мне тоже довелось жить в Дашкесане. И вот, когда мы проезжали Баян, а его никак было не миновать, куда бы ты ни ехал из Дашкесана, я всегда припевала «Дом на дому, дом на дому». Дело в том, что село стояло на склоне горы, и довольно крутом склоне. А потому крыши нижнего яруса домов служили дворами для домов следующего яруса и т.д. Картина неповторимая и очень запоминающаяся.
