Через пару дней бандеровцы напали на село. Это было для нас неожиданно, так как мы себя чувствовали в безопасности. Помнится, был прекрасный майский вечер, с полей доносились сладкие весенние запахи и аромат полевых цветов. Я до двух часов ночи гулял по длинной деревенской улице. Несколько раз проходил я мимо колодца, где в ноябре 1942 года столкнулись мы с полицией. Я даже подумал, что больше таких «сюрпризов» у нас не будет. В два-три часа ночи я принял по радио последние известия. Потом я зашел в дом и застал пленных немцев спящими, часовые их охраняли. Они имели приказ в случае нападения расстрелять их. Оттуда я пошел спать. Недалеко, в окружении вишневых деревьев и молодых сосенок, стояла маленькая хатка, в которой мы с Матусом Бобровым ночевали. Здесь обычно также спали наши самые молодые партизаны: обоих звали Натанами. Десятилетнего звали Натан, младшего — Натанчик. В хатке жила старушка-крестьянка с душевнобольным внуком.
Всего через несколько минут после того как я лег, вдруг послышалась стрельба. Я подумал, что это стреляют наши партизаны. Но стрельба усилилась. Вблизи раздались взрывы гранат. Мы все поднялись и схватили винтовки. Я хотел побежать к дверям, но Бобров резко рванул меня за рукав и потянул к окну. Он раскрыл окно и через него на улицу выпрыгнул Натанчик, за ним Натан, а затем Матус. Над нами летели пули. Дом, где находился штаб — в пламени. Мы разбежались в разных направлениях. Возле себя я увидел молодого партизана, 14-летнего Ваню из Хиночей. Он говорит мне, что нужно поскорее перебежать улицу, и тут падает, раненный пулей. Я свернул к сараям и побежал в поле, где росла рожь. Там я увидел группу из десяти-двенадцати наших партизан. Мы подбежали к окопу и открыли стрельбу по деревне. Сейчас же усилился огонь в нашем направлении. Мы вынуждены были отойти, но затем опять пошли в сторону села. Стрельба ослабела. Мы подошли к селу. Снова завязалась перестрелка. Одновременно стали обстреливать врага с другой стороны села. Партизаны, сначала растерявшись, постепенно овладели положением и после боя вынудили врага оставить село.
Мы вступили в село. На огородах, во дворах, на длинной сельской улице лежали убитые партизаны и бандеровцы. Я узнавал убитых партизан. Они лежали, как живые. Мы направились к соснам, где находился еврейский семейный лагерь. Здесь мы насчитали семнадцать расстрелянных. Во дворе, где находился госпиталь, лежали двое партизан и Матильда. Матильда была расстреляна и изрублена. На ее груди ножом вырезана шестиконечная звезда «Маген-Довид».
Мы узнали, что через несколько минут после того как мы выбежали из хаты крестьянки, туда ворвались бандеровцы. Они убили внука крестьянки. Возможно, если бы я бежал из хаты через дверь, я бы наткнулся на бандеровцев и они убили бы меня или схватили живым.
Партизаны охраняли только дороги, ведущие в село. Бандеровцы же пробрались в село огородами и дворами, их провели пронемецки настроенные крестьяне села. Возможно, часть бандеровцев проникла в село еще днем. Ведь по внешнему виду бандеровцы ничем не отличались от местных крестьян.
Свободное копирование
