На рассвете добрались до базы. В землянках никого не было. Раненые и больные на повозках. На повозки было погружено и все имущество. Моя редакционная повозка тоже наготове. Это сделали девятилетний Натанчик Бобров и десятилетний Натан Бобров. Все было хорошо упаковано и уложено: и радиоприемник, и пишущие машинки, и письменные материалы. Десятилетний Натан был возчиком редакции.
На стволах поваленных деревьев сидели партизаны. Штаб приказал отступить, так как немцы были уже в пяти-шести километрах от наших землянок и от села Сварыцевичи.
Партизанская группа отправилась минировать мост у села и задержать боем немцев, чтобы дать возможность обозу уйти.
На рассвете обоз тронулся. Канонада немецкой артиллерии усиливалась, стрельба велась в нашем направлении. Нам удалось выбраться из леса через тракт Сварыцевичи — Замрученье. Вскоре тракт был занят немцами.
Мы забрались в лес по другую сторону Сварыцевичей. Немцы вошли в Сварыцевичский лес, сожгли и взорвали наши землянки, рыскали и обыскивали все окопы. Через пару часов они оставили лес, вступили в село Сварыцевичи, взорвали и сожгли все хаты, которые еще сохранились после бомбардировки. Гитлеровцы разыскали нескольких 80-90-летних стариков и старушек, которые не успели или не в состоянии были уйти из села. На краю села, в развалившейся халупе, обнаружили они серниковского еврея Берла Бакальчука, который во время суматохи пошел искать свою жену Хаю-Гинду, занимавшуюся шитьем на селе. Всех захваченных крестьян и Берла Бакальчука немцы загнали в церковь и там сожгли их.
Мы перебирались из деревни в деревню, из леса в лес. Это был кочующий табор, насчитывавший сотни лесных жителей. Не было среди нас Марка Шагала, увековечившего своей искусной кистью жизнь витебских евреев. Побывав с нами, он мог бы создать величайшее полотно о лесных евреях, чьи глаза выражали вековой страх и обреченность. Здесь страх перед немецкими извергами был куда больше, чем страх евреев в библейские времена перед египтянами, которые гнались за евреями по пути к Красному морю.
Наконец мы расквартировались в Степангороде — большом селе в густом лесу, окруженном малыми речушками, лесными канавами и болотами. Во времена татаро-монгольского нашествия и украинско-казацких войн с поляками это село было крепостью. Ровные улицы тянулись от базара, посреди которого была пара кирпичных зданий и несколько еврейских домов, построенных по городскому типу. До второй мировой войны в Степангороде жили десятка два еврейских семей, занимавшихся скупкой у крестьян свиной щетины, ягод и грибов. Они успешно торговали этими продуктами.
В одном изломов, принадлежавшем Хаиму Дуберу, собрались все партизаны нашего отряда. Я дал им подробный отчет о первой партизанской конференции.
Свободное копирование
