Конец ноября 1942 года. Морозы, снег. Каждую ночь совершали мы диверсии. Не было ни одной ночи, в которую мы не совершили бы налет на хозяйства, поставляющие немцам продовольствие.
Отрадой являлось для нас радио, хотя с советско-германского фронта, да и с фронтов союзников новости поступали не совсем радостные. Иногда в наши руки попадали газеты на немецком и украинском языках. Немцы писали, что они уже в пригородах Лондона и что бомбардировали Нью-Йорк. Преувеличивали они свои успехи и на русском фронте, хвастали, что взяли Сталинград и находятся в пригородах Москвы. Хотя в немецких сообщениях было много лжи, мы знали, что положение на фронтах тяжелое и что немцы фактически находятся в глубине России.
Однажды в снежную ночь я принял по радио сообщение о прорыве армией Рокоссовского немецких укреплений на Сталинградском фронте. Я немедленно разбудил товарищей, спавших в моей избушке, и сообщил им эту новость. Мы все толпились вокруг радиоприемника и, затаив дыхание, слушали передачу из Москвы о победе Красной Армии под Сталинградом. Мы поняли, что немцы понесли самое тяжелое поражение с начала войны.
Каждую ночь я регулярно принимал из Москвы сводки Совинформбюро «В последний час». Я записывал слово в слово все, что радио передавало для печати.
Необходимо было сообщить населению о большой победе Красной Армии на Сталинградском фронте. Было очень важно проинформировать население деревень о фактическом положении на фронтах и этим разоблачить всю ложь немецкой печати. Сельское население было очень отсталым. В царское время оно из поколения в поколение было вынуждено жить в примитивных условиях. Школьной сети не было, редко в какой деревне было начальное двухклассное училище. Революционные события 1917–1920 годов мало отразились здесь. Захватив этот край, польские власти совершенно не считались ни со специфическими условиями полесского и волынского села, ни с культурными запросами национальных меньшинств. Польское государство не признавало их языки и проводило курс полонизации официальных учреждений и школьного дела.
В полесских и волынских деревнях господствовали темнота, безграмотность, бескультурье, пьянство, хулиганство. В первые дни оккупации немцы нашли здесь хорошую почву и помощников для антиеврейской агитации. В своей пропаганде они всю вину за тяжелую долю крестьян возлагали на евреев. Евреев же они объявили виновниками второй мировой войны. Из среды хулиганских элементов немцы вербовали кадры для полиции, а испытанных погромщиков назначали на руководящие должности в администрации. Эти помощники участвовали в проведении всех «акций» против евреев и самостоятельно организовывали погромы и резню в еврейских местечках, в городах и селах.
Свободное копирование
