Это были случайные заработки. Устроиться на постоянную работу я не мог - у меня не было никакой профессии. И тут в нашей жизни произошли изменения. Мы переехали на другую квартиру. Если наша была №28, то теперь стала №20. А произошло это так. В нашем же дворе, но в другом доме, в общей квартире №20 жила Прохорова Анастасия Васильевна с сыном, и занимали они две большие комнаты метров по двадцать. Сына ее посадили на несколько лет (он то ли что-то украл или кого-то ограбил, сейчас не помню) и она осталась в двух комнатах. У нее домоуправление хотело отнять одну комнату, и Настя предложила нашей семье пожить у нее в проходной комнате. Мы с радостью согласились и прописались к ней. Прописка была обязательна, ибо она давала нам права на получения хлебных карточек.
Пение в церковном хоре не считалось государственной службой и не давало права на получение карточек. Пение в церкви облагалось большим налогом. 90% мама должна была отдать государству. Оставались гроши. Маленькие братья, я без определенных занятий - мы вели нищенскую жизнь.
Одно время мы с Валькой «торговали» хлебом. Мы на вокзале скупали просроченные рейсовые хлебные карточки, у знакомых продавцов хлебом мы за половину выручки отоваривали эти карточки и потом продавали хлеб на рынке, разрезая буханку на три части. Несмотря на все ухищрения, мы жили впроголодь, и все время хотелось есть. Коля частенько просил в нашей булочной милостыню и приносил домой несколько ломтей хлеба. В то время хлеб продавался в развес. Частенько мы с Валькой, стуча зубами от голодухи, просили Колю сходить в булочную, что была в нашем доме, и просить милостыню. Когда он приходил, мы хвалили его и устраивали «пир горой». Были случаи, когда какая-нибудь соседка выговаривала маме: «А Вы знаете, Нина Павловна, Ваш сынок в булочной просит хлеба». Мама возмущалась: «Не может быть!» и делала Коле нагоняй. Сейчас мне стыдно вспоминать это. Может быть, лучше было воровать? А это постоянно делали ребята нашего двора.
У нас во дворе не было богатых, обеспеченных людей. В основном жили простые советские люди, лишенные разных там моральных правил. Ребята грабили, ну, это сказано слишком резко. Они просто взламывали палатки. Мы с Валькой в этих операциях старались не принимать участие. Не потому, что были такие «белые и пушистые», мы просто боялись повредить репутации нашей семьи и расстроить нашу маму. А вдруг у нее пропадет голос! Нам всегда внушалось: «Держитесь от этих хулиганов подальше! Это к добру не приведет!» И мы держались. У нас были другие товарищи, другие интересы. Мы ходили в Дом пионеров, библиотеку, читали книги и были чужды этой блатной компании, и их образу жизни. Мы считались ребятами из интеллигентных семей.
Свободное копирование
