На фронте я испытал все времена года. Летом страшная жара, зной, трупный запах первое время был невыносим, но потом я привык и не замечал. Зима на Украине мягкая, сильных морозов не было, но грязь непролазная. Мы ведь не двигались по дорогам, и иногда пушки приходилось тащить на себе. Можно легко себе представить, как ты лежишь в окопе, а дождь льёт не один день. В окопе полно воды. Половина тела в воде. Вши грызут тебя без пощады. Одежда вся мокрая и грязная.
Тут надо заметить, что каски мы вообще не носили. Когда в кино показывают войну, где солдаты шагают в касках – у фронтовиков это вызывает смех. Если после очередного боя посмотреть на поле перед собой (до немецких позиций примерно 400 метров), то по всему полю видишь разбросанные мешки картошки. Это трупы солдат, которые ещё не убрали. Только ночью, когда утихнет, постепенно их уберут, и спецкоманда предаст земле. Так вот, у нас находились такие солдаты, которые ночью ползли к этим трупам и обирали их. С немцев стаскивали сапоги. Надо сказать, у нас таких сапог не было. У нас были солдатские ботинки и обмотки. Так что внешний вид у нас был весьма неприглядный. Грязные, без хлястиков, шинели, и торчащие ноги в обмотках. У покойников забирали всё, что находили: у немцев – часы, сапоги, у наших – табак, сахар. Мы относились к этим мародёрам презрительно. Наши этим не занималась, поскольку знала, что если прикарманишь что-нибудь у убитого, тебе не жить. Вот такая была примета, и она сбывалась.
Неважно было и с оружием. Когда я приехал на фронт, я спросил: а где моя винтовка? Мне с усмешкой объяснили: вот убьёшь кого-нибудь, тогда и получишь свою винтовку. Кое-кто находил и носил немецкие автоматы. Наш автомат ППШ с круглым диском не пользовался славой – диск часто заедало, а немецкий с рожком был намного легче и удобнее. Но всё это было маловажно, так как в рукопашном бою нашей батареи участвовать не приходилось. Наше дело – уничтожать танки, за которыми двигались немецкие автоматчики.
Примерно раз в месяц нас сменяли, и мы отходили на несколько километров в тыл. Там нас ждала баня, мы мылись, меняли бельё, выжаривали вшей из одежды. Самое смешное было в том, что, сменив нижнее бельё и надев выжаренную гимнастёрку, нас снова терзали вши. Бывалые солдаты утверждали, что вши лезут из кожи. Трудно сказать, правда ли это, но появиться им было неоткуда. Всё было прожарено.
В своём движении на запад, в деревни и в населённые пункты мы не заходили. Поэтому и с местным населением мы практически не общались.
Наша батарея – это одна семья, мы знали командира батареи – Абдулхака Абдюханова, а других командиров, например командира полка я ни разу не видел. Общение с начальством было только по проволочному телефону. Только после войны через 15 лет, когда я побывал в Парке им. Горького, где собирались ветераны 62-ой армии, и я нашёл свою дивизию и полк (а к тому времени от полка осталось всего несколько человек), я познакомился со своим командиром полка.
Свободное копирование
