Когда мне стукнуло 6 лет, летом мы с Инкой одновременно умудрились заболеть скарлатиной. Положили нас на одну койку в детской больничке наискосок от нашего дома. Инка, как обычно, толкалась и кусалась (ох, и кусачая была!), а я орала в окно:“ Мама-ааа! А чё Инка кусается-яяя!» Я, как и все в селе, «чёкала», вообще, интересный говор был, например, бежит к нам соседка и кричит:“ Бегить скорей, там телёнок вашу лапотину жуёт!». Имелось в виду, что приблудный телёнок, невесть как забрёвший во двор, добрался до Инкиного пальтишки, висевшего для просушки, и сжевал его напрочь. Лужи назывались «лывы», а вместо «скользко» говорили «склизко». Кстати, на мой взгляд, более точно.
Болела я довольно долго, а когда вышла из больницы, в садик меня не взяли, карантин, мол. Так что пришлось маме уговорить директора школы взять меня в 6 лет в первый класс. Брать не хотели, уж больно я мелкая была, но сыграло свою роль то, что мама в этой школе работала, а к тому же я уже во всю читала. Читать я научилась самостоятельно в 4-5 лет и к первому классу читала уже во всю Жюль Верна, а не «Мама мыла раму». Книги у нас в доме были всегда, сколько я себя помню, особенно, у бабушки. И ещё я любила петь и читать стихи. Ещё в 4 года на районном радио читала наизусть «Что такое – хорошо и что такое – плохо». Так что, несмотря на то, что меня пару раз пытались из школы выгнать за «примерное» поведение, была я круглой отличницей и благополучно осталась.
Свободное копирование
