Аспирантура

Уже прошло два года моей работы в Гелане, и я затосковала. Мечты об экспедициях не реализовались, ничего нового не светило, а рядом в комнате работала молодёжь из группы фитогельминтологов (специалистов по гельминтам растений), далее именуемая "фиты" или "фитики". Руководил группой замечательный человек - старый годами, но молодой душой профессор Александр Александрович Парамонов, настоящий учёный, пострадавший в своё время от лысенковской вакханалии. Найдя пристанище в небольшой тогда группе Лабо­ратории гельминтологии, он растил группу молодых специалистов, причём их работы не огра­ничивались только строением и систематикой гельминтов, но охватывали биологию, эколо­гию и практическое значение их, что было гораздо интереснее изучения фауны и система­тики зоогельминтов.

Александр Александрович был настоящим профессором - широко образованный, живой, углублённый в свою работу, но всегда контактный, всегда готовый помочь кому-то. В поэме "День Гелана", написанной нашей штатной художницей Татьяной Николаевной Ти­мофеевой, очень метко описан его способ передвижения: "Подобно ручейку со склона, бе­жит профессор Парамонов".

Наша Лаборатория находилась на Ленинском проспекте (д. 33) напротив Нескучного сада, и в обеденный перерыв мы частенько бегали туда поиграть в бадминтон, и А.А. часто присоединялся к нам (а ему было под 70).

Пожалуй, стоит привести всю поэму "День Гелана" - в ней очень красочно и докумен­тально отражены жизнь и условия работы в нашей лаборатории в те дни. Вот эта поэма:

ДЕНЬ ГЕЛАНА

Восходит солнце над столицей.

И вот весёлой вереницей

Начать свой повседневный труд

В ГЕЛАН сотрудники идут.

Вдоль по Калужской неизменно

Минаич шествует степенно.

Татьяна вслед за ним видна -

Его догнать должна она.

Подобно ручейку со склона

Бежит профессор Парамонов.

Как мощный дизель-теплоход,

Ивашкин медленно плывёт.

Но кто же там, вдоль коридора

Грядёт походкой командора?

То Спасский вескою стопой

Приход нам возвещает свой.

Кто попоздней, кто очень рано,

Пришли сотрудники ГЕЛАНа

И, поболтав о том, о сём,

Уселись каждый за столом.

Как день проходит плодотворно

В лаборатории просторной!

Где тишина всегда царит,

Где каждый мыслит и творит!

Где каждый стул и стол отличный

Имеет в пользовании личном!

И не боится вечно он,

Что будет этого лишён!

Но нет! Увы! Мечтой прекрасной

Не скроешь истины ужасной!

Царит в ГЕЛАНе теснота,

И не у всех там есть места.

Там (правда, без желанья злого),

Один всегда теснит другого,

А аспиранты с давних пор

Переселились в коридор...

Кто, если с места отлучился,

Тотчас же стула он лишился.

И хорошо, кто хоть на день

Взял по болезни бюллетень.

И вот трудится люд в ГЕЛАНе,

Как будто парясь в русской бане -

В такой же точно духоте

И непомерной тесноте.

С плеядой учениц прелестных

Сидит профессор, вам известный,

И вредных фитонематод

Он быт и нравы познаёт.

Он человек весьма приятный

И чрезвычайно деликатный,

Но только очень сильно он

Своей наукой увлечён.

И вот с бригадой молодёжной -

Своей опорою надёжной,

Он дело двигает вперёд,

И складно всё у них идёт:

Больной картофель сложен в кучи,

В воронках киснет лук пахучий,

И всех найдённых нематод

Ведётся тщательный подсчёт.

Эксперименту нужно поле -

И вот неволей или волей

Они толкают невзначай

Соседа бедного на край.

Сосед, хотя весьма объёмный,

Но нрав имеет очень скромный,

И в жалкий съёжившись, комок,

Совсем забился в уголок.

Так часто нежные растенья

Ломают медленно каменья,

И поднимается горбом

асфальт над выросшим грибом.

___________

Итак, начался день рабочий.

И, право, скоро нету мочи!

Один болтает без конца!

Как приглушить бы молодца?!

Взяв бодрый темп уже на старте,

Машинки ринулись в азарте,

И стук их слышен всё звончей,

Как топот резвых лошадей.

В соседней комнате другое:

Там телефон - явленье злое:

Зовут мужей, подруг, друзей,

Комсоргов, жён, секретарей.

Как три сотрудницы страдают,

Никто себе не представляет!

Как им мешает телефон!

Как портит им характер он!

Но вот начальство прибывает.

Кого-то, слышно, распекает,

И всяк другой с тоскою ждёт,

Что вслед за тем его черёд.

Сдаётся мне, что и в подвале

Волнений избежишь едва ли -

Достанет там наверняка

Начальства грозная рука.

Но и в тяжёлой обстановке

Приобрели мы все сноровки,

И против разных тяжких бед

Возник у нас иммунитет.

Всегда обеда час приятный

Мы соблюдаем аккуратно,

И откровенно вам сказать -

Не любим долго голодать.

Минаич завтрак вынимает,

Свиное сало поедает,

И всё твердит, что для него

Оно полезнее всего.

Что с детства он приучен к салу,

И уж поел его немало.

Его судить я не берусь,

Но любит сало Беларусь.

И вот к домашнему обеду

Увозит доктора "Победа",

И уж мелькнул за уголок

Спиральным хвостиком дымок.

Ведь каждому дано свободно

Питаться где и как угодно.

Но почему там у окна

Царит немая тишина?

Там Спасский, покорясь натуре,

Придав удобство всей фигуре,

Сложив персты на животе,

Поник в полдневной дремоте.

А над премудрой головою

Идеи вьются плотным роем,

Чтоб, как к министру на приём,

Войти немедленно потом.

Меж тем на сон его почтенный

Взирает аспирант смиренный

И тешит с детской простотой

Себя далёкою мечтой!..

Когда упорством и терпеньем

Науки одолев ступени,

Он, наконец, покой найдёт

И всласть на лаврах отдохнёт...

__________

Меж тем проходит день. Темнеет.

Лаборатория пустеет.

И так желанна и вольна

Сюда приходит тишина.

Здесь поработать на покое

Остались двое или трое,

Чтоб мысли, наконец, собрать

И без помехи записать.

Ивашкин плечи расправляет,

Побольше места занимает,

И дерзкой двигает рукой

Чужих пробирок хрупкий строй.

Он не решил ещё проблемы

Любимой им парабронемы,

И в утомлённой голове

Мечты гуляют о Туве.

Где так приятно тешат взоры

Степей широкие просторы,

И где несметные стада

К услугам опыта всегда.

Склонившись в позе неизменной,

Сидит Минаич непременный,

Влюблённых не сводя очей

С гельминтов уток и гусей.

Всё тихо, мирно и отрадно,

Чуть веет ветерок прохладный.

Какая дивная пора!

К несчастью... только до утра!

                        Т.Н.Тихомирова.

Несмотря на всё это, многие научные сотрудники, аспиранты и докторанты работали увлечённо и добросовестно, зачастую задерживаясь на работе и до 8, и до 10 часов, а некоторые прихватывали и выходные дни. Но, когда в начале семидесятых укоротили шести­дневную рабочую неделю до пяти дней (удлинив соответственно рабочий день), для работы в субботу и праздничные дни требовалось специальное разрешение. Многие были недо­вольны вынужденным бездельем (ведь микроскоп и всё прочее домой не потащишь!), но по­степенно привыкли. И домой уносили литературную часть работы.

Я попросила Александра Александровича помочь мне выбрать тему, он с ходу пред­ложил заняться нематодами насекомых вредителей леса. У нас в стране этим никто не зани­мался, но в Германии только что вышла книга, посвящённая этой группе. И, опираясь не неё, я могу начать исследования в России. Это мне понравилось и, не подозревая ещё, какого рожна я себе выбрала, пустилась на абордаж, сдала экзамены, и мне утвердили эту тему, огра­ничив её на первый случай вредителями сосны.

Местом работы избрали Бузулукский бор - большой сосновый массив в Оренбург­ской области на краю лесостепной зоны.