Во-первых, Минск поражал своей провинциальной тишиной и патриархальностью. Это ощущалось сразу же, как только мы выходили из дверей Минского вокзала. Внешний вид площади перед вокзалом, архитектура близлежащих зданий, все это, очень сильно напоминало наш проспект Мира, улицу Горького или же Красносельскую улицу. Высокие помпезные здания, широкая площадь, но при всем при этом – тихая и спокойная. Мало людей, мало транспорта, все двигаются размерено, неторопливо. Никто не бежит, ни за уходящим поездом, ни за троллейбусом. Какая-то всеобъемлющая лень, свойственная только чиста провинциальным городишкам, вроде нашего Великого Новгорода или Валдая, висела над этой «Столицей». Здесь люди, встретившись, могли пробеседовать полчаса на автобусной остановке, никуда при этом не торопясь и не поглядывая на часы.
Вообще, этот город поразил меня отсутствием праздношатающихся жителей. Если люди шли по его улицам, то они шли с какой-то четко определенной целью. Может быть по делам, на работу, в магазин, в школу или детский сад за ребенком, но, ни в коем случае не просто так, чтобы пройтись-поглазеть на окружающее. Я много гулял по Минску, по его центральной части и все время встречал очень мало прохожих, особенно в дневное время. Даже в парке Горького, в самом центре города рядом с площадью Янки Купалы, днем было мало людей. Заметилось мне, что не было, ни мамаш, ни бабусь с колясками. Встречались дети постарше, предшкольного, возраста, а маленьких – нет, не видел.
Даже вечером, когда народ возвращался с работы, заходил в магазины, шел в кафе ужинать, то все это не приводило к толчее. Происходило это как-то быстро и незаметно. Вышел из дома – в кафе, из кафе – домой. Никаких лишних движений. Раз – два, раз – два. Как в армии. Да люди могли встретится и поговорить, но стоять просто так и курить, разглядывая при этом окна соседнего дома – никогда.
Отмечу также, что мне очень редко встречались сильно пьяные люди. Подвыпившие – да, были. Причем достаточно часто. Но упившихся до, то что называется «положения риз», валяющихся на остановках транспорта, на газонах или просто поперек дороги, что повсеместно встречалось в Москве – такого не было. Не было даже и таких, которых называли «кривоходячими», «херами». Нет подвыпившие минцы или минчане шли достаточно ровно. И уж совсем исключительные случаи составляли пьяные дебоширы-драчуны. Одна такая встреча у нас была, но она более анекдотична, чем серьезна.
Малое количество автомобилей, было удивительно для громкого названия «Столица». Уж как не было слабо автомобилестроение в нашей стране в те годы, но Москва, особливо в центре, была забита транспортом. Здесь, по центральному (Ленинскому) проспекту, лениво двигались две-три машины. Хотя на каждом перекрестке были светофоры и, что интересно, народ переходил улицу только на зеленый свет. За чем зорко следили местные милиционеры. Нас с Сергеем Ивановичем несколько раз останавливали, когда мы переходили на красный сигнал светофора, но получив достойный отпор (типа, мы московские, а ты – провинциальный мент, отстань со своей дурью или же – составляй акт и пришли мне на работу – вот уж коллеги посмеются) махали на нас рукой, как на полных отморозков. А в их «стране» такой акт действительно разбирался на общем собрании коллектива, человеку делали выговор за недостойное поведение в общественном месте. Поэтому многие считали, что лучше отдать штраф, а еще лучше – переходить улицу на зеленый сигнал светофора. Ужасно то, что после третьей поездки в Минск, я заметил за собой, что я и в Москве начал переходить улицу на зеленый сигнал. Вот так на человека действует всеобщая законопослушность. Все же человек – скотинка стадная, куда стадо, туда и он.
Свободное копирование
