Prise à la court au Jourfiex de l'Hermitage le 1-r de Janvier 1833
(Прием при дворе на журфиксе в Эрмитаже 1-го января 1833)
Прошло целых два года, и мой Журнал не подвинулся вперед. Дружба моя с милыми Блудовыми занимает все минуты, остающиеся от шумной пустой светской жизни. Наша переписка -- настоящий журнал: не худо вкратцах описать теперешнюю мою жизнь. Два слова ее ясно представят: я беззаботно спокойна.
Познакомившись с Antoinette и Lidye, мы скоро сделались неразлучны: да и не могло иначе быть, кто коротко их узнает, тот верно полюбит: мы поняли друг друга, мы жили душою: наш мир -- не светской мир, он -- мир души, он -- мир воображения. Усталая от холодности светской, от пустаго занятия всегда в нем думать об себе, ne pas se compromettre (о том, чтобы не скомпрометировать себя), презирая разщеты молодых девушек, не понимающих самоотвержения, я схватилась с жадностию <за> протянутую руку, я прицепилась к ним, они оживили меня, как Пигмалион свою статую, я снова начала жить, чувствовать, любить! О, как сладостно истинное чувство дружбы, и как они его умели постигнуть! Примите же, друзья, мою благодарность; оживленная вами, я снова стала жить, пылать, чувствовать, понимать все великое, и вы вынули из сердца тернь, которую там оставили обманы света.
Свободное копирование
