Смерть Сталина - 1

1953 года, март м-ц, надо сказать, что это время для нас было историческое. 5-го марта умер Сталин.

Его смерть для некоторых лиц, в особенности для работников НКВД и прокуратуры была великой потерей, а некоторые лица и довольно в большом количестве с облегчением вздохнули "Ну вот мол и для нас, наших отцов, братьев, матерей и сестер теперь наступит светлое радостное время…" 

В первые дни для нас смерть его держали в секрете, а потом вынуждены были собрать митинг. На митинге было много народа, всем хотелось знать и услышать собственными ушами правда ли это?

Начальник л/п на митинге нам зачитал правительственное сообщение о смерти Сталина.

Среди присутствовавших много было товарищей, которые под его руководством шли на любые дела и работали не один и не два десятка лет; активно участвовали в гражданской войне, в борьбе с левым и правым уклоном. Считая его свыше родного отца и, казалось бы, что эти лица должны были бы с великой грустью воспринять смерть Сталина, но все было наоборот. Во время чтения правительственного сообщения не на одном лице не было грусти, а только можно было слышать "Ну вот со смертью Сталина прекратиться твориться чудовищный произвол, царивший несколько лет и для нас всех наступит радостное время, тогда и у нас восторжествует Справедливость!"

После смерти Хозяина, Берия начинает заметать следы – "… все орудия, посредством которых осуществлялись пытки – уничтожить".

Приказ министра внутренних дел СССР Л.П.Берии о запрещении пыток.

"О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия"
N 0068 4 апреля 1953 г.
Совершенно секретно

Министерством внутренних дел СССР установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток - жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.
По указанию руководства (бывшего) министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

Такие изуверские “методы допроса” приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.

Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные “признания” об антисоветской и шпионско-террористической работе.

Подобные порочные методы ведения следствие направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами Советского государства.

Приказываю:

Категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия; в производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса.

Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах организованные руководством (бывшего) МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки - уничтожить.

С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав органов МВД и предупредить, что впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду не только непосредственные виновники, но и их руководители.

Министр внутренних дел Союза ССР Л.Берия

ГА РФ, ф. 9401, оп.1, д.1299, л.246-247

Из протокола допроса бывшего начальника Внутренней тюрьмы МГБ СССР А.Н. Миронова

23.12.1955

Протокол допроса свидетеля

10 декабря 1955 г. военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Н. Александров допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением статей 162–168 УПК РСФСР.

МИРОНОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ, 1896 года рождения. Родился в д. Богомолка Кубино-Озерского района Вологодской обл., работает управляющим делами в Лаборатории измерительных приборов АН СССР, женат, русский, образование 6 классов, из батраков, ранее не судим, член КПСС с 1932 г., проживает по адресу: Большой Комсомольский пер., д. 5, кв. 5.

В соответствии со ст. 164 УПК РСФСР я предупрежден об уголовной ответственности по статьям 92 и 95 УК РСФСР за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний.

По настоящему делу я могу показать следующее. В органах ВЧК–ОГПУ–НКВД–МВД–МГБ я состоял на службе с 1921 г. Во Внутренней тюрьме на разных должностях я служил с 1924 г. Вначале был старшим надзирателем, дежурным помощником начальника тюрьмы и начальником тюрьмы с 1937 г. по май 1953 г. В запас ушел полковником госбезопасности.

ВОПРОС: Скажите, с разрешения кого во Внутренней тюрьме МВД СССР¹ применялось физическое воздействие в период производства предварительного следствия в отношении арестованных?

ОТВЕТ: Во Bнутренней тюрьме МВД СССР бить арестованных начали в декабре 1952 г., а до этого от нас работники направлялись в Лефортовскую тюрьму с 6 ноября 1952 г. по указанию заместителя министра государственной безопасности РЮМИНА и его заместителей. Также с этого времени применялись и наручники в период производства предварительного следствия в отношении арестованных. В отношении каждого человека было указание того или иного заместителя министра. Учет применения физического воздействия к арестованным мы вели в тюрьме. Но в отношении каждого арестованного на каждый конкретный случай имелось разрешение от заместителя министра соответствующего, т.е. который наблюдал за определенными управлениями. Применяли непосредственно физическое воздействие работники тюрьмы: были вовлечены два человека — БЕЛОВ И КУНИШНИКОВ — лейтенанты. Они из органов были уволены вместе со мной. Били арестованных резиновыми палками. Что касается применения наручников к арестованным, то я вел список с указанием, кто назначил наручники и на сколько суток. Назначал наручники только заместитель министра, который наблюдал за соответствующим управлением. Список о применении наручников хранился в столе у дежурного. Когда я был уволен, да еще в марте 1953 г. прекратили применение наручников, список был передан в канцелярию тюрьмы.

…

…

Снятие наручников происходило по указанию соответствующего следователя. После прочтения протокола уточняю, что сроки применения наручников к арестованным заместителем министра не указывались. Когда только начали применять наручники, то бывший заместитель министра ГОГЛИДЗЕ дал указание, что наручники в дневное время одевать в положении рук сзади, а в ночное время — спереди. О применении наручников и избиения в отношении определенных арестованных мне обычно звонили начальники следственных отделов управлений. В каждом конкретном случае я проверял эти указания, звонил соответствующим заместителям министра. Убедившись, что указание исходит от заместителя министра, я давал указания надеть наручники или провести избиение. При применении физического воздействия к арестованным я все время присутствовал, а наручники надевали в первое время в моем присутствии, а потом непосредственно исполнители — дежурные по тюрьме.

Больше всего указаний о применении наручников и избиении арестованных давал ГОГЛИДЗЕ, он тогда был первым заместителем министра и в связи с болезнью ИГНАТЬЕВА — министра замещал его. Также [указания] давали и другие заместители, в том числе и РЯСНОЙ, как на применение избиения, так и применение наручников.

Больше по делу показать ничего не знаю.

С моих слов записано верно и мне прочитано.

МИРОНОВ

Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры
подполковник юстиции Н. АЛЕКСАНДРОВ

Копия верна:

подлинник хранится в материалах проверки по делу ЭЙДУСА Я.А.

(№ М-5244): НП 3524-53.

РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6913. Л. 28–28. Копия.