В июне м-це 1946 года Н.К. л/пункта вызвал меня к себе и сказал "Пойдете работать в КВЧ!
Я против ничего не имел, но н-ку сказал, что "У меня ст.58 п.п.1б и 11 срок 15 лет, так что мне там работать не дадут".
- Он ответил – Ничего
В КВЧ я проработал до марта м-ца 1949, не раз и не два меня снимали с этой работы, по статейным признакам и немедленно восстанавливали.
В 1947 году на л/п приехал из ГУЛага, по линии КВО, а с ним прибыл н-к КВО Устьвимлага, зашли в КВЧ, ознакомились с работой КВЧ, работу одобрили.
Московский представитель спросил меня – какая статья п.п., срок, сколько отсидел и т.п.
Я ему рассказал кто я, статья, срок и т.д.
Выслушав меня он тут же н-к КВО Устьвимлага сказал(здесь и далее - орфография, и пунктуация автора) – Не трогайте старика.
С тех пор уже меня не трогали работал я без оплаты труда.
Необходимо отметить, что на нас с 58 ст. администрация л/п управленческая и московская смотрела как на врагов народа. Для того, чтобы утвердить на ту или иную лагерную должность или получить пропуск для бесконвойного хождения за зоной, то всегда предпочтение отдавалось уголовному элементу, не взирая на то, что он сделал убийство с целью грабежа или не аккуратно залез в Государственно-кооперативный карман и т.д.
В лагере мы их звали "Друзья народа", а они нас "фашистами".
Часто от них приходилось слышать "По кой черт вас сюда пригнали? Ведь лагеря то строили не для вас, а для нас и мы здесь хозяева!"
Работая в КВЧ я имел возможность ежедневно читать газеты и быть до некоторой степени в курсе происходящих событий за пределами нашей "Мертвой зоны".
Я был в курсе производственной деятельности нашего л/п.
Вел учет выработки по: бригадам, звеньям и отдельным лицам. Составлял и заключал трудовые договора на соревнование между: бригадами, звеньями и отдельными лицами.
Надо сказать, что самые наилучшие лесорубы были - Уркачи. Если они хотели работать, это была преимущественно молодежь, некоторые из них давали, в летнее время35 – 45 м3 за день.
Не редко их вызывали в Управление на слет; там про них говорили, как наилучших лесорубов, выдавали им премии, продовольственные посылки и т.д.
Но, если же они не хотели работать, то уж тогда не помогут ни какие уговоры, идет в изолятор садится, не 300 гр хлеба, получая горячую пищу через два дня в 3-й.
Однажды я при разговоре с одним хорошим лесорубом его спросил
- А что Миша занимаешься ли теперь нехорошими делами или нет?
Он мне отвечает – Что ты батя "Как можно заниматься этим делом, когда я не только здесь, но и в управление на хорошем счету. Я теперь почетный человек. Меня, как отличника производства вызывают в управление, выдают премии, да и вы здесь отмечаете мою работу в стенгазете и производственном бюллетене; вывешиваете на доску почета мою фотокарточку и т.д."
Так вот, хорошие производственники мало, по малу отходят от своей преступной деятельности и включаются в трудовую семью.
На производительность труда лесорубов и возчиков хорошее влияние имела выдача премиальных продовольственных и вещевых посылок, а в 1947 году ввели зачеты, но это хорошее мероприятие существовало лишь только три квартала, а потом это мероприятие
При КВЧ был организован драм кружек и музыкальный. Ставили своими силами постановки. В два три месяца приезжал управленческий драм кружек, делал постановки; раз в месяц нас навещала кинопередвижка; по субботам и в предпраздничные дни устраивались танцы; в каждом бараке установлено было радио. На л/п выпускалась своя стенгазета и производственный бюллетень…
Это все вместе взятое до некоторой степени в положительном смысле влияло на повышении производительности труда и на воспитание заключенных.
Между бригадами, звеньями и отдельными работягами заключались трудовые договора на соревнование.
Хорошая связь заключенных была с родными: разрешалось писать одно письмо в месяц или 12 писем в год, а писали неограниченное количество, а так же посылали и получали телеграммы и посылки, то и другое в неограниченном количестве. Верно, письма, телеграммы и денежные переводы отказчикам производства частенько задерживались.
Свободное копирование
