Этап в совхоз Красные Баки

В Котлосской (здесь и далее - орфография, и пунктуация автора)пересылке меня продержали примерно до половины августа.

Нас собрали в этап около 60 человек и в сопровождение вооруженного конвоя отправили в совхоз «Красные баки», расположенный в низ по Северной Двине, от Котласа в 50 – 60км.

День был теплый, солнечный, посадили нас на баржу. Баржу прицепили к маленькому пароходику.

В этапе были преимущественно уркачи. В числе их был один тип, который в течение 3х лет одуривал медицину. Ходил на костылях, несколько лет околачивался в Котлосской пересылке, у уголовников был «Паханом». Играл в карты, воровал, принимал и сбывал краденное.

Перед отправкой в этап нам была произведено медицинское обследование, на предмет годности для работы. И вот этот тип тоже не избежал медицинского обследования.

Подошел к врачу (врач был осужден, то же по 58ст.) разделся, не выпуская из рук костылей, врач его осмотрел и тут же ему сказал: «Брось костыли и приступай к работе!». Мнимый больной оставил костыли у врача и пошел без каких бы то не было признаков болезни в ногах.

К вечеру доставили в совхоз.

Совхоз находился на левом берегу реки Северной двины. С территории совхоза был хороший вид на реку и заречье.

На следующее утро нас погнали на работу: сушить и сгребать скошенную траву, работа была не тяжелая, но к вечеру я доработался, что меня товарищи взяли под руки и привели в зону.

Мне кажется, не так меня утомила работа, как я был упоен чистым, свежим лесным воздухом и приятным запахом скошенной луговой травы.

Будучи еще в Котласе я списался со своими родными и стал регулярно получать письма и продовольственные посылки, так что в смысле питания мне стало жить легче.

Работа в совхозе была не так тяжела, время двигалось к осени, убирали: картофель, турнепс, свеклу, капусту и т.д. Так что из этих продуктов кое что перепадало в наши тощие желудки, хотя и в сыром виде, но в них было больше витаминов.

Проработав некоторое время на уборке овощей, я все же заболел и меня положили в стационар.

Здесь, в стационаре, в сравнение с другими стационарами, где мне приходилось лежать, было лучше, чище, медицинский персонал внимательнее и питание лучше.

Находясь в стационаре я начал курить и курил преимущественно «самосад».

Когда я закурил в первый раз, то по моему телу прошла какая то истома, голова затуманилась, в ногах и руках почувствовалась дрожь и я не мог стоять.

Когда я курил, то в этот момент я не мог дать не кому прикурить, не мог оторваться от дурмана табака и я показывал на спички «возьмите мол и прикуривайте».

Находясь в стационаре с t^o +37,8; ко мне в палату пришел нач. УРЧ совхоза и дает распоряжение, чтобы «я немедленно собирался в этап в Котлас».

Зная Котласскую пересылку и ее обстановку, а главное чувствуя себя больным я, запротестовал против этапирования. На мою сторону встали медработники: фельшер, который сопровождал этап, категорически отказался меня принять.

И вот общими силами меня освободили от этого этапа.

На следующий день ко мне пришел оперуполномоченный, стал спрашивать о состояние здоровья.

Врач ему объяснил.

Потом он подошел ко мне

- Ну поправляйтесь скорее, мы вас используем по вашей специальности…

Пролежав в стационаре еще несколько дней, я стал чувствовать себя более  окрепшим, чем пришел в стационар. Я врачу заявил, чтобы меня выписали на работу.

Меня выписали на работу и я стал ходить в поле на уборку овощей. Работа была посильная, питание сносное, с точки зрения лагерника, тем более, что из дома я получал посылки.

Закончили уборку овощей меня поставили сушить чурки для тракторов. Это дело для меня было знакомое. Я даже научил десятника, как распознавать примитивным путем, чурка высушена или нет?

За мою работу мне платили 900 гр хлеба, дополнительное блюдо в виде соевой пампушки и второй стол и к этому питанию, за деньги можно было купить 15 – 20 гр растительного масла и мелкой рыбешки; так что получаемой пищи, как объемного корма для меня вполне было достаточно.

Если раньше, кто ни будь из товарищей даст тебе немного супа или щей, то с какой благодарностью это принимаешь, а сейчас частенько стал сам отдавать тому или иному товарищу свой суп.

Ну думаю здесь жить можно, пищи хватает, работа не тяжелая, в тепле, переписка с родными налажена, чего еще надо заключенному; одно плохо, нет газет, не знаешь, что делается на фронтах?

Прошло недели две, приходит ко мне в сушилку нарядчик и говорит: «собирайся батя в Котлас, к н-ку 2-го отдела».