Первую половину Бискайки мы прошли по-хорошему, на второй нас захватил здоровенный шторм от норд-оста, клавший боком на 35°.
Плаваю я не первый год, видал, можно сказать, разные виды, но жутко было чувствовать себя на такой ненадежной крохотной скорлупе, шириною посредине не более четырех сажен; видеть эти горы и пропасти, разверзавшиеся перед нами. Вылететь за борт не представляло ни малейшего труда. На всем крейсере не было ни единого уголка, где можно было бы чувствовать себя в безопасности. Стулья, тяжелые столы, ящики срывались с места, шкафы растворялись, из них с грохотом вылетали разные предметы, которые, того и гляди, могли проломить голову.
По палубе волною ходила вода. Время от времени мы черпали всем бортом; вельбот, висевший высоко на талях, весь уходил в воду. Казалось, этак нас и вовсе зальет. Каюты ревизора, двух механиков по обыкновению были полны воды, но выбирать ее уже было нельзя, поэтому вода стояла и в проходе. Особенно тоскливо приходилось на грозных девятых валах.
Первый экзамен остойчивости был выдержан, однако, с честью. Крейсер, не имевший боковых килей, делал большие стремительные размахи, но перевертываться не желал. Совсем Ванька-встанька.
В "свободное от занятий" время (какие уж там занятия!) я устраивался наверху в задней штурманской рубке - на диване. Под спину валик, ногами в опрокинутый стол, стул упирается в ящик, ящик в переборку. Благодаря таким приспособлениям, можно было не ерзать с места на место, читать и даже полудремать, вспоминая иное - тихое, мирное и безмятежное житье.
Когда прошли Бискайку и за мысом Финистерре скрылись от норд-оста, стало значительно тише.
Днем неподалеку от нас вынырнул кит, пустил столб воды. Мы уверяли вахтенного начальника, что он ошибся, что это-то и была подводная лодка и ее перископ, а не струя воды.
У нас опять скандал - уголь на исходе.
Засигналили...
Свободное копирование
