Последняя школьная фотография мамы будет сделана 14 июня 1941 года. За 8 дней до войны. На обороте Нонна перечислит всех своих одноклассников. И допишет внизу: Мне 15 лет. Через некоторое время все уедут из Днепропетровска в эвакуацию. Нонна, со старшим братом Шуриком и со своей мамой, моей бабушкой Лидой уедет с эвакогоспиталем на Восток. Эвакуационный госпиталь первоначально остановится на станции Миллерово. Это еще Ворошиловградская область. Затем вместе с отступающим фронтом переместится в Сальск Ростовской области. В Сальске госпиталь простоит до декабря 1941 года. Здесь, как я уже писала, найдется совершенно случайно Лила Куц. Младшая сестра бабушкиной подруги по Дебальцево Марийки. Подруга молодости, с которой у бабушки останутся самые теплые отношения до конца жизни.
Много лет спустя после войны, уже когда почти никого не останется в живых, Лила (или тетя Лила, или Лидия Ивановна) будет рассказывать мне, как она обрадовалась, что в Сальске оказались Спиридоновы. И как они спасали ее от голода. При этом сами, сидя на сухарях и кипятке. Такое не забывается. Тут молодые девчонки работали вольнонаемными. В молодые годы все переносится не так трагично и обречено. А с надеждой и верой в лучшие времена. Но тогда до лучших времен было еще далеко.
Затем эвакогоспиталь увезет раненых и персонал вглубь страны. Из Сальска госпиталь по Казахской дороге передислоцируется на станцию Чиили. Это в 300 километрах от Ташкента. Во время Великой Отечественной войны столицей СССР временно станет город Куйбышев - Самара. В Чиили госпиталь проработает около года. Медперсонал расселят в частном секторе на квартиры. В эвакуации Нонна будет заканчивать школьную учебу и, вместе с такими же молоденькими девчонками, будет работать в госпитале. Здесь у нее появится много подруг. И воздыхателей. А как же без этого. Война войной, а жизнь жизнью. Тем более для молодых. Уезжая отсюда на учебу в Ташкент, Лила оставила маленькую свою фотографию для документов с надписью: "Капризной Нонне от искренне любящей Лилы. Вспоминай иногда дни, проведенные вместе. 09.02.43г. Л.Куц".
Сохранилось великое множество фотографий тех дней эвакуации. На одной из них девушка в вышитой белой блузочке и темной юбке. На ногах, поверх белых носочков, темные на вид замшевые туфли с ремешком на высоком устойчивом каблуке. Русые волосы гладко зачесаны и разделены прямым пробором. На обороте фото надпись: "На память капризной, своенравной девчонке Нонне от подруги Аллы П. Помни, как мы жили и ссорились в сих знаменитых Чиилях . 09.03.43г.". Отсюда госпиталь отправят в самое безопасное и благодатное место. В Армению. В город Кировакан. Здесь стационарный госпиталь развернется в помещении средней школы №1. Школа построена по типовому проекту довоенных лет. Внушительное двухэтажное здание из белого кирпича. Хотя вся Армения выстроена из розового камня. С высокими просторными помещениями, большими окнами, широкими каменными лестницами, окруженное со всех сторон зеленью. Цветущими кустарниками, высокими стройными кипарисами и пахучими фруктовыми деревьями. В бывших классах вместо парт поставят медицинское оборудование, койки для раненых. В палатах много воздуха, света. В таких условиях легче выздоравливать. Жизнь в городе будет подчинена заботам о нуждах госпиталя. Все для фронта, все для госпиталя.
Нонне 17 лет. Она дочь главврача терапевтического отделения. Очень привлекательная, тоненькая с копной пышных, уложенных по моде военных лет, русых волос. Она такая непостоянная, стремительная, ускользающая. Рядом старший брат Шурик, в любую минуту, готовый защитить от неосторожных взглядов и слов. Поклонников шеренги. Но не каждый осмеливается начать знакомство. Можно натолкнуться на острый язычок, насмешливый, холодный взгляд, Никаких панибратских отношений ни с кем из выздоравливающих больных и раненых Нонночка не допускает. Ей пишут записки, просят о свидании, приглашают в кино, напрашиваются в провожатые. Но ее все не устраивает. Она ищет идеал. "Пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что". Она многим кажется капризной и своенравной. А просто молодой душе, конечно же, хочется любви. Но как легко ее спугнуть, обидеть, даже не желая того. Она ранима, неопытна, трогательна. Молодые люди пытаются познакомиться, склонив на свою поддержку Шурика. Он сфотографирует, замолвит словечко. Рядовой Гена Саенко, капитан Женя Голубов, друзья Владимир и Василий, сержант Володя. Уезжая на фронт, оставят свои фотографии "на память", с надеждой на возможную встречу и может, продолжение отношений. Более теплых, может даже близких?
Вечерами молодежь бегает в кино. Крутят довоенную ленту "Моя любовь". Героиня фильма, молоденькая актриса Лидия Смирнова, трогательна и романтична. И так похожа на нее Нонночка Спиридонова. И кружит голову она уже не одному бойцу. Но дальше любовных записок ни у кого дело не продвигается: "...если разрешите, я приду к вам сегодня в 8 по московскому времени. Если это несвоевременное посещение вас не скомпрометирует, я приду. Крепко жму вашу руку. Привет Шурику. Владимир". Или признания в любви " ...за твой ум, красоту, за твои капризы, за все люблю. Понимаю, что не в свои сани сел, но ничего не могу сделать". Письмо и записки сохранились, лишь пожелтела бумага, но думаю, что приводить их полностью не совсем корректно. Все вложено в пластиковые файлы и "любопытные потомки", если таковые будут и захотят, то смогут прочесть. "Нонна! Прошу, приходите сегодня в кино. В 7 часов. (19.00 по м.вр.) Ваш знакомый.В.Яловечин". Все напрасно. Ни с кем никаких длительных серьезных отношений Нонночка не затевала. Так, легкий мимолетный флирт. До первого девичьего испуга. И пара слов "ни о чем". Только ровные товарищеские отношения. А дружить Спиридоновы умеют. На обороте фото молодого военного надпись: "Нонна, вспоминай наш ЭГ и все связанное с ним. Годы, проведенные в коллективе "нашей богодельни" были нелегкими, но и они по - своему хороши".
ГВАРДИИ СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ВИКТОР ДОЛОМАНОВ И тут среди этих всех горячих кавказских страстей появился бравый офицер. Гвардии старший лейтенант. Смуглый красавец с непокорной кудрявой шевелюрой, молодой артиллерист-гвардеец, напористый и шумный. Образованный, обходительный, грамотный, зрелый. Старше Нонны почти на 15 лет. Он обаял всех. Младший и средний медперсонал. Главного терапевта Лидию Порфирьевну Спиридонову. Шурика, который любил поговорить с людьми образованными. Сам Шурик, любящий с детства читать, почти потерявший вследствии этого зрение, ценил и уважал людей интеллектуально развитых, начитанных и любознательных. Ойкнуло девичье сердечко. Но его так легко спугнуть. Медленно и осторожно налаживались дружеские отношения. Только, только почувствовала Нонна наметившуюся серьезность отношений и свой возрастающий интерес к Виктору Доломанову - натуре поэтической, яркой, талантливой. С ним было интересно разговаривать, слушать его фронтовые байки. На все у него был свой взгляд и твердая позиция. Четкая, ясная, логичная, разумная. Но уже пора ему отбывать согласно предписанию. Только и обменялись маленькими фотоснимками для документов, обещаниями переписываться. Да еще обязательно встретится "в шесть часов вечера после войны". Эта фраза стала своеобразным паролем. В 1944-м, в самый тяжелый год войны на экраны вышел кинофильм Ивана Пырьева "В 6 часов вечера после войны". До конца войны было еще далеко. Но фильм был такой жизнеутверждающий, такой всепобеждающий, такой востребованный, необходимый всем. И закаленным солдатам в окопах, и уставшим от тяжелой работы женщинам и детям в тылу. Так мечталось о Победе. Героиню играла жена режиссера блондинка с лучезарными глазами и ослепительной улыбкой Марина Ладынина. Негласная соперница Любови Орловой. С той лишь разницей, что Ладыниной доставались исключительно роли свинарок, колхозниц, простушек из народа. Апофеозом фильма была встреча влюбленных, назначенная на "6 часов вечера после войны". В кино это счастливое мгновение происходило на Красной площади под звуки марша и фейерверк победного салюта. И в том, что именно так и случиться были уверены все. И все останутся живы. И все встретятся. После войны. Фильм посмотрели 26 миллионов! Его возили на фронт, "крутили" в городах и заштатных поселках. Люди верили и расставались с прощальной фразой об обязательной встрече "в 6 часов вечера после войны". Вот это была жизнеутверждающая, зовущая к Победе национальная идея!
Здесь же в эвакуации молодежь заканчивала прерванное образование. Конечно же, не в том объеме, что до войны. Нонна получила аттестат об окончании средней школы №41 от 4 июля 1944 года. Ранней весной старший лейтенант Доломанов отбыл в расположение 44 полка 242 горно-стрелковой дивизии 4-го Украинского фронта на линию фронта в бои за освобождение Крыма. Знойным летом в гостеприимном армянском крае Нонночка получала первые весточки с фронта от Виктора. А стихотворение "А ТЫ МЕНЯ ПОМНИШЬ..." было посвящено юной возлюбленной.
Приказ пришел. И в полночь
Начнется наступленье.
Затянешься и вспомнишь
Далекую Армению.
Там небо не такое,
Спокойнее, светлее
Над горною рекою
Мохнатый персик зреет.
Забыв про все, от зноя
Скрывались мы под грушею,
Побудь еще со мною,
Пощебечи, послушаю.
Спешила порой позднею
Дорожкой не укатанной,
Чтоб не была опознана,
Чтоб не была угадана.
Уже, наверно, полночь
Сколько сейчас времени?
А ты меня помнишь,
Девушка в Армении?
Летом же 44-го Нонна и Шурик возвращаются в освобожденный от фашистов Днепропетровск. В домик в районе железнодорожного вокзала и Озерки. На улицу Кронштадскую 33, к бабушке Жене. Спустя более полувека я найду этот адрес. Там почти ничего не изменится с тех послевоенных пор. Осколок старого города. Как бы, застывший во времени. Даже дома еще сохранятся сплошь старые с многолетними уставшими фруктовыми деревьями, тенистыми, заросшими травой, лопухом, и, захламленными столетним скарбом, тесными двориками. Сплошными разномастными заборами, разделяющими такую маленькую территорию на множества мелких, лоскутных участков с громоздящимися почти друг на друге такими же разнокалиберными, мелкими домиками. Всё та же узкая крутая улочка, одной стороной, спускающаяся резко вниз и, уходящая в чей-то, поросший густыми пыльными кустами крыжовника, малины и старым развесистым орехом, двор. Не мощеная. Замусоренная. Со стихийной свалкой на обочине. Со стойким ощущением присутствия неподалеку большущего шумного, многоголосого, разухабистого базара. С его подозрительной публикой, разномастными шулерами, пьянчужками, карманниками, скандальными базарными торговками. Привокзальные и при базарные территории больших городов во мне всегда вызывали инстинктивное неприятие. И бессознательный страх. Увы. Не вписываюсь в интерьер. Чувствую себя, среди этой публики, мягко говоря, неуютно. Не хватает смелости, хватки, напора. Меня там легко "развести", обидеть. Наорать безответно и безнаказанно. Нашла я эту улицу, домик за высоченным, метра два, деревянным глухим, доска к доске, забором. От любопытных глаз двор отгораживался сродни стратегическому объекту. Нынешний хозяин производил впечатление странного нелюдимого отшельника или человека с неустойчивой психикой, неадекватного. Во двор не впустил, услыхав, что здесь в прошлом веке жили мои предки. Пробурчал что-то невнятное. Может, испугался возможных притязаний на собственность. А я всего - то и хотела - взглянуть на дом, где они жили. Единственное, что удалось - сфотографироваться на фоне исторической таблички с магическим адресом ул. Крондштадская,33.
