2 января 1918 года
Чтобы как-то сохранить лошадей, их продают теперь с аукциона по смешным ценам - за пять, десять копеек, чтобы только занести продажу в ведомость. Однако даже по существу бесплатная раздача отличных лошадей отпугивает местное население, так как фамилию купившего записывают в книгу. Кому эта запись нужна? Для чего проявляют наши делопроизводители свое неуместное рвение?
Вчера распространился слух, что мирные переговоры в Бресте прерваны и Крыленко будто бы объявил мобилизацию. Но я думаю, что слух о мобилизации - чепуха. Воевать мы способны не больше, чем воскрешать мертвых: в роте у меня 40 штыков, в других то же самое. Артиллерийские орудия вследствие падежа лошадей переданы на склады. Из-за отсутствия людей наш полк без смены стоит на позиции уже полтора месяца. Если слухи о мобилизации не прекратятся, не исключена возможность, что остатки армии бросятся в тыл, а тем, кто останется на месте, грозят плен и голод, так как русские солдаты, сумевшие бежать из плена и пробившиеся к нам, рассказывают, что в австрийской армии выдают на человека по три картофелины и полбутылки водки в день. Пусть это верно наполовину, но у австрийцев, конечно, большие трудности с продовольствием. А если своих кормят плохо, то что же может достаться пленным? Новая власть пока не в состоянии установить какой-нибудь порядок, гибнут многие сотни миллионов рублей в виде брошенного имущества. Гибнут миллионы лошадей, бесценные помощники мужика, всегда мечтавшего иметь свою «животину». Да и солдаты хороши! Гибнут лошади, а между тем в долинах Стыри, Болдуровки, Слониовки можно накосить столько сена, что его хватило бы для всех лошадей до новой травы. Но мужики в солдатских шинелях не хотят и пальцем пошевелить. Пришел я вчера в роту, беседовал с солдатами, лениво поднявшимися мне навстречу. Предложил отправиться косить сено. Мужички смутились, но ни с места. Общее настроение выразил взводный Владыко:
- Дык для ча нам косить? Кони-то не наши?
- Неужели вы не понимаете, ребята, что все это богатство нашей страны: чем она богаче, тем лучше живет каждый из нас?
- Так-то оно так. Звесно. Да еще неизвестно, какая она, власть-то, будет. Мужику всегда плохо было.
- Теперь у нас власть рабочих, крестьян и солдат. Вы солдаты, значит, тоже имеете отношение к власти. Что же, власть вам не нравится, что ли?
- Зачем не нравится? Нравится. Да вить говорят кругом, что не удержится.
- Если никто ее не будет поддерживать, она, конечно, не удержится. Власть наша, солдатская. Так давайте ее поддерживать.
- Мы завсегда, а как ее поддерживать?
- Вот давайте накосим сена, сохраним лошадей, на них потом пахать будем. Вот так и поддержим власть.
- Оно вестимо так! Конешно! - мнутся солдаты.
- Только харч-то какой? Рази проживешь на него? - выдвигает Владыко последний аргумент.
- Это же от вас зависит. Плохой харч по вашей же вине. Помните, я вас звал расчищать от снега узкоколейку на Радзивиллов, по которой наша дивизия продовольствие получала? Вы же отказались расчищать!
- Да вить не мы одни, все отказались.
- Вот и плохо. Пришлось доставлять на лошадях. Отсюда недостаток продовольствия, полное отсутствие фуража, и все дороги усеяны павшими лошадьми. Помните? - Мои мужички вздыхают.
- Ну а теперь, когда оставшиеся лошади передохнут, харч-то совсем прекратится. Что будем делать?
- Да ведь не мы одни. Как-нибудь!
Так и не пошли солдаты-крестьяне косить траву и спасать лошадей. В конце концов я сказал им:
- Не понимаю я вас. Всю жизнь вы трудились в поте лица и до кровавых мозолей. На кого работали, что вам доставалось от вашей работы? А теперь, когда власть ваша, вы легли на нары и сделались отъявленными лодырями и лентяями. Вы лучше бы домой сбежали, чем тут небо коптить.
Вздыхают, прячут глаза. Голос:
- Мы по закону! Вот год придет и поедем!
Так я и ушел ни с чем, как и раньше.
Свободное копирование
