Стояли жаркие дни, чередующиеся с проливными дождями. Немцы беспрерывно вели по ночам пулеметный и минометный огонь и не давали нашим соседям убирать убитых. Тысячи трупов быстро разлагались, и воздух был заражен отвратительным сладковатым запахом, доносившимся с участка воронежцев, особенно когда оттуда дул ветер в нашу сторону, напоминая всем о происшедшей бойне.
Муромцев, несмотря на всю свою выдержанность, был хмур и неразговорчив. Ввиду того что разведка пока не проводилась, он каждый день уезжал куда-то с утра и возвращался только вечером.
Я решил проведать Голенцова.
В лазарете направился прямо к Беку. Словоохотливый хирург сказал мне, что Голенцов в приличном состоянии и я хорошо сделал, что приехал, так как сегодня ночью его эвакуируют в тыл. По мнению Бека, Голенцову предстоит длительное лечение в госпитале, ноги у него сохранятся, и хромать он не будет, хотя от болей гарантии дать нельзя. В строй он уже не вернется.
- Ты хорошо знаешь своего унтера? - испытующе глядя на меня, спросил Бек.
- Я дважды был с ним в поисках. Он отважный и надежный разведчик.
- Ну а что он представляет из себя как человек? Знаешь ли ты его с этой стороны?
Я подумал. Чем живет Голенцов, к чему стремится, чего хочет? Об этом я ничего не знал.
- Приходится сознаться, что как человека я Голенцова плохо знаю, - ответил я Беку.
- Я так и думал. Знаешь, Герман, этот унтер очень интересный человек, с интересными взглядами и мыслями. Ко мне он почему-то почувствовал расположение и откровенно рассказал о своей жизни, о работе, дал определение войне и - о ужас! - перешел Бек на свой обычный шутливо-насмешливый тон, - высказал нелестное мнение о самых высоких начальниках. Ты порекомендуй ему быть менее откровенным с людьми, которых он плохо знает, - опять серьезно продолжал Бек. - Знаешь, ведь слово не воробей: вылетит - сам не поймаешь, а кто-нибудь вдруг и поймает.
Я в некотором замешательстве смотрел на Бека: что за околесицу несет, все это так не похоже на него.
- Ты что-нибудь особенное нашел в моей внешности? - спросил, кокетливо охорашиваясь, Бек. - Ничего? Ну хорошо. Только вот что, мой маленький Герман, - продолжал он, глядя на часы, - посетить своего разведчика ты сможешь только через два часа. Порядок нарушать нельзя даже для приятелей: сейчас идет обед, потом будет отдых. Пойдем ко мне, тоже пообедаем, ты отдохнешь, а потом со свежими силами пройдешь к интересному унтеру. Если, конечно, не предпочтешь навестить некоторых других знакомых. - Голос Бека, сохраняя шутливо-насмешливый тон, приобрел какую-то мягкость. Он положил мне руку на плечо: - Ну как? - Я встряхнулся от мыслей, пробужденных словами Бека.
- Согласен, Бек! Корми обедом, потом будем посещать и навещать.
Свободное копирование
