Мама слыла прекрасной рассказчицей. Как-то поведала о случае, кажущемся теперь курьёзным. Отголоски его я смутно помню. Случилось это в начале 50-х. Маму, дежурившую в ту ночь, вызвали к заболевшему в дороге ребёнку. Она подхватила медицинскую сумку, выбежала из медпункта и тут только заметила, что на перрон из здания вокзала никого не выпускают. Белый халат служил пропуском, толпа у выхода расступилась, а знакомый «особист» шепнул: «Подождать нельзя? Сталин едет. Вы там аккуратней». Мама в ответ назвала номер поезда, который уже приближался к станции, и побежала по опустевшему перрону. Позже сообразила, что в рабочих спецовках ей попалось несколько незнакомых людей. Казалось, она знала всех, ведь с конца 30-х работала на железной дороге, откуда взялись незнакомцы. Путь к прибывавшему пассажирскому, перегородил состав, следовавший в Москву. Мама заметила, что двери вагонов, обращенные к вокзалу, закрыты, пришлось обходить. Обычно медики, сокращая расстояние, попадали на следующий путь через тамбуры вагонов стоящего на первом пути поезда. У паровоза знакомый машинист разговаривал с мужчиной, обращённым к маме спиной. Пробегая, она окликнула железнодорожника: «Долго ещё простоите, а то сказали, что Сталин едет». По округлившимся и застывшим глазам машиниста поняла, что говорить этого не следовало. Собеседник её знакомого вздрогнул от неожиданности, резко обернулся, и мама с ужасом, еще не веря себе, узнала знакомые по многочисленным портретам усы. Их обладатель, оказался совсем не таким величественным и высоким, как в кадрах кинохроники. Желтовато-серое, в оспинах, лицо показалось неказистым, лишь усы и трубка выдавали в нём знакомое лицо вождя. Ноги приросли к платформе, мама стояла, не двигаясь, забыв, как оказалась здесь. Сталин понял всё, окинул её внимательным взглядом, усмехнулся и слегка кивнул головой. Мама пришла в себя и бросилась к остановившемуся составу, где проводник уже ждал её, указывая флажком нужный вагон. Пока осматривала ребенка, состав с первого пути тронулся. Мама вздохнула с облегчением. Дома об этой встрече никому не рассказала, но на следующий день отец примчался с работы раньше обычного. Он был бледен, раздражен и сразу накинулся на жену:

 - Женя, ты сошла с ума! Ты представляешь, что может быть. Он ведь поинтересовался, кто ты такая, действительно ли медик. Заметут и тебя, и меня. Ты думаешь, они обо мне забыли или о твоём отце? Деда, маминого отца, посадили в 1937 году, отца – в 38. Друг друга тогда они ещё не знали.

 - Ну, что я такого сделала, Фёдор, я его не узнала, да и что особенного спросила. Если бы увидела охрану, я бы сообразила, - негромко оправдывалась мама.

 - Ты не заметила охрану, Женя! Володька сказал, что  на паровозе и рядом они крутились в рабочих спецовках, пока тот прогуливался. Бедняга не может даже вспомнить, о чём говорили, только и помнит твой вопрос. Жди теперь стука в дверь!

 Бабушка, присутствовавшая при этой сцене, и я притихли. Когда отец ушел, я спросила у бабушки, кто постучит в дверь. Она в сердцах ответила: «Дьявол, кто же еще». Вечером я уточнила у отца, когда к нам постучится, забыв, как назвала его бабушка: «Ну, этот, с рогами». Папа рассвирепел, он сразу понял, кто меня просветил. Выскочил в кухню и с плохо скрываемым гневом спросил бабушку: «Мать, ты что несешь, забыла 38 год? Она же ребёнок, не соображает, расскажет друзьям. Вы хоть понимаете, насколько это серьезно»? Бабушка Фёкла промолчала, наверное, потому что я крутилась около неё. Продолжать разговор при мне она не хотела. В доме установилось напряженное ожидание. Прислушивались к скрипу калитки, осторожно подходили к окнам, когда стучала соседу-машинисту вызывальщица. Мама пыталась объяснить мне, о чем нельзя говорить с приятелями. Однажды, когда она была на работе, раньше обычного вернулся отец. Расстроенный, он посмотрел на меня и сказал, что мама сломала ногу, ей уже сделали операцию. Бабушка, возившаяся у плиты, негромко охнула и тихо вымолвила:

 - Всё-таки покарал он её,- отец не понял, переспросил:

 - Кто кого покарал, мать?

 - Усатый ваш!

 - Он что, Господь-Бог, - взорвался отец.

 - Да, похлеще будет!- не успокаивалась бабушка.

 - Не неси, чушь, мать. В газете пишут, что заболел.

Разговор прервал истошный вопль. Во дворе голосила соседка.

 Взрослые выскочили, вернулась одна бабушка и коротко сказала:

 - Господь всё-таки прибрал его.- Я не поняла, с испугом спросила:

 - Где папа, он не разделся, не поел ничего.

 - В депо свое побежал. Соседка по радио услыхала, что Сталин помер, вот и кричит на весь двор дура.

  Начинался март 1953 года.