И казалось, что от рождения чувство протеста, жажда борьбы с угнетателями живут в душе замечательной русской женщины, выдающегося скульптора Анны Семеновны Голубкиной.
Столкнувшись со свинцовыми мерзостями российской действительности, Анна Семеновна, не колеблясь, вступила на путь революционной борьбы. И став крупным, чудесным скульптором, она одновременно стала и пламенной революционеркой. Всегда прямая и откровенная в отношениях со своими друзьями и товарищами, она умела быть тончайшим конспиратором, способным самым дерзким образом обмануть, провести жандармских ищеек.
Голубкина безотказно делала все, что поручало ей революционное подполье, считая именно эту свою деятельность главной. И деятельность эта вдохновляла Голубкину как художника. Я всегда отдавал должное могучему таланту Анны Семеновны Голубкиной. Художница, вышедшая из глубины народа, крестьянка, в которой было так много черт русской женщины, воспетой Некрасовым, в искусстве шла своей дорогой. Она училась у классиков, у французского скульптора Родена, но всегда оставалась сама собой.
Пытливо вглядывалась она в лицо человека. Ей были чужды дешевые эффекты, поза и быстро проходящая мода. Она глубоко чувствовала ритм пластики, без лукавства находила дорогу к сердцу человека, убедительно показывая и женское горе, и детскую радость.
Уметь видеть целое — наиважнейшее качество творца. Им обладала Голубкина.
Колоссальная фигура — Лев Толстой. Мыслитель, бунтарь, гениальный художник слова... Зеркало русской революции.
Как подступиться к такому образу? Где ключ к постижению этого огромного исторического явления? Достойно оценить, образно представить Толстого может только человек очень большой души, высокого полета мысли.
Анна Голубкина, работая над портретом Толстого, конечно же ориентировалась на ленинскую характеристику писателя. Толстой в ее портрете. знаком многим по Третьяковке, — это действительно «глыба», «матерый человечище», величественный старец со всепроникающим взглядом, умудренный и прекрасный в каждой своей зримой черте.
Ленинское понимание Толстого, точные ленинские слова дали Голубкиной — великолепному скульптору — большой эмоциональный заряд. Но чтобы верно понять Толстого, ей нужно было еще и самой глубоко, досконально знать Россию. И прежде всего — Россию крестьянскую.
Сама она из зарайских крестьян. Недюжинную силу духа унаследовала от своего крестьянского рода. Искусство ее возрастало на народной почве. Знаменитый «Железный» — символический образ несгибаемой воли русского пролетариата — происходит из Зарайска. За короткое время после первой поездки в Париж в своей зарайской мастерской вылепила Голубкина эту программную скульптуру. Прототипом послужил зарайский рабочий, слесарь местной прядильной фабрики Василий Николаевич Гуляев, человек живого ума и непоколебимой веры в справедливость дела рабочих. Через Гуляева Анна Семеновна осуществляла связь московских большевиков с зарайскими подпольщиками. С ним Голубкина встречалась на собраниях, маевках. Ему передавала доставленные ею в Зарайск листовки, газеты и другую нелегальную литературу. Рассказывая мне о Гуляеве, Анна Семеновна решительно и с удовольствием подытожила: «Это непреклонный человек».
Ее «Иван Непомнящий» — безлошадный крестьянин деревни Старое Подгорное Иван Зотов. «Учитель» — преподаватель Зарайского реального училища Василий Проселков. И «Раба», и «Марью», и героев композиции «Спящие», и добрую половину героев своих портретных работ она «нашла» среди земляков-зарайцев.
При первой возможности Анна Семеновна отправлялась в Зарайск и там набиралась новых сил: много и плодотворно работала в своей скульптурной мастерской, бывала на сходках революционно настроенных рабочих, ловко, как завзятый конспиратор, под носом у полицейских и филеров распространяла листовки — «подарки москвичей», с наслаждением копалась в земле, помогая матери и сестре, которых кормил исконный для Зарайска промысел — огородничество. Родные в свою очередь боготворили Анну Семеновну и всеми силами старались помочь ей.
О зарайских трудах и впечатлениях Голубкина рассказывала вскоре после окончательного возвращения из Парижа в 1903 году. Из Парижа поскорее в Зарайск: так у нее было заведено. Но еще свежи парижские впечатления, и я помню, с каким увлечением говорила в тот раз Голубкина о новых работах Родена. о кипучей художественной жизни Парижа.
В 1907 году по доносу провокатора Голубкину арестовали и судили за распространение большевистской печатной литературы. Ее приговорили к году заключения в крепости. Как только Анна Семеновна вышла из тюрьмы (ее освободили из-за обострившейся болезни), она изъявила желание вновь посещать классы Училища живописи, ваяния и зодчества, чтобы совершенствоваться в рисунке. Московский генерал-губернатор, он же попечитель училища, отказал «ввиду неблагонадежности». «Совесть училища»— профессор Валентин Александрович Серов, узнав об этой резолюции попечителя, сложил с себя обязанности преподавателя. Смелый вызов Серова нашел горячую поддержку среди молодежи и всех передовых деятелей русского изобразительного искусства.
Здесь надо заметить, что сама Голубкина держалась бодро, с воодушевлением отзываясь о нашем славном времени, неизбежно ведущем к освобождению народа от ига царизма.
Свободное копирование
