1880

 -17-  

Александр
 

1 августа 1880, Москва

Милостивый государь! Антон Павлович!

В наш просвещенный 19-й век, когда сети железных дорог подобно паутине обтягивают и обтягивают земной шар, когда телеграфные проволоки изрезывают все меридианы и параллели, в наш век, говорю я, когда гордый дух человека высится все более и более в ущерб индивидуальным симпатиям,-- я получил ваше письмо и торжественно прочел его.

Чтение вашего письма было для меня тем же, чем елей, текший по лицу и бороде пророка Самуила.

Какое перо! Какой слог! Какая роскошь выражений! Котенок, которого слегка щиплют за усы, не ощущает такого сладостного впечатления, какое ощущал я. Да! Не перевелись в наш век разбойники пера и мошенники печати! (Не подумайте, что намекаю именно на вас!) Еще можно встретить бойкое словцо, меткий карамболь речи, неуклонно попадающий в лузу нашего невежества!!!

Отчего вы не пишете стихами, этим музыкальным воспроизведением высокой человеческой речи?

О! Позвольте мне обнять Вас со всею пылкостью растроганного любителя изящного!..

Вы пишете, чтобы я писал письма на Ваше имя. Это для меня задача такого вида: А должен писать в город В господину С, но г. С выехал в неизвестные г-ну А места. Спрашивается, куда должен писать А?

Посему настоящее письмо я и адресую на имя нашего общего святого[1], имеющего быть причислену к лику святых и будущего ходатайствовать за нас перед престолом Всевышнего... в чине... архидианствующего архивариуса надзвездной консистории. Ему же поклон. Не довлеет, бо яже довлеют, да довлеюще довлеют.

Поклон семейству со стамеской во главе передан, причем Кши Пши возрадовалась зело, а М.Е.[2] приняла с достоинством: "Нам-де почет подобает".

Обещал я дядюшке Митрофану отдельное письмо, но никак не соберусь написать. Все не попадаю в дивночарующий тон трепетной философии на реальной подкладке (Коленька! Ахти!). Живу себе помаленьку и, ей-богу, скучаю за Вами. Хоть в мои лета и совестно каяться в этом, да уж нечего делать.

Просьба к вам, братцы: 10-го августа 1855 года я родился, а 10-го августа 1880 г. праздную свой 25-летний юбилей! И без Вас! Горько, братцы! Утешьте, родные, меня. Накатитесь к вечеру до положения риз так, чтобы долго сей день памятовать.

А я сей день проведу в обществе Кши Пши и не весь, ибо уже к 4-м часам пополудни я буду спать, предварительно изблевав...

Эх, родные! Отчего Вас нет!!

Не странно ли, что с двух концов России несется один и тот же возглас братской любви? Вы жалеете, что меня с вами нет, а я жалею, что вас со мною нет! Эх, Антоша, чтоб тебе гробик приснился!

Не радостно, Антошечка, не радостно!

Живите, братцы, ешьте, пейте и веселитесь, пленяйте юных дур Дободогло и им подобных и не забывайте вашего старшего брата

Chandler'a

{Торговец свечами (англ., пренебр.) -- лавочник.}.

P.S. Пишите почаще. Авось Бог даст к августу 30-му приедете -- попьем. А я к тому времени сойдусь с Тер-Абрамианом и стану издавать газету "Две бедных малчики и Таганрох ездыл", где помещу рисунки "знамениты кариспадент" Н. Ч. и "Лытературщицкой аписания этава длынаго паездка до Таганрох ат Москва" Ан.Ч-ва. "Донскую пчелу" "Стрекозе" продадим. И я буду пописывать что-нибудь вроде "О скотолечении водолечением при процветании картофеле-произрастания, или До святого духа не снимай кожуха".

Ваш А.Ч.