Поездка в Америку с большой выставкой картин и скульптур русских художников была задумана зимой 1921/22 года. Не знаю, кто был ее инициатором, так как я получил приглашение примкнуть к ней и даже поехать в Америку незадолго до самого отъезда, осенью 1923 года. Выставка возглавлялась "Комитетом по организации заграничных выставок и артистических турне" при ВЦИКе. Когда я вошел в Выставочный комитет, весь план выставки был уже разработан до мельчайших деталей. Был составлен список участников, выбрано жюри для отбора произведений, даже выработан маршрут Поездки и назначен срок отъезда - ноябрь 1923 года. Было также решено заехать кому-либо из членов комитета в Куоккалу, к И.Е.Репину, для Присоединения к выставке его вещей, и в Мальме, в Швецию, для вывоза картин русских художников, застрявших там с 1914 года из-за войны: картины Русских художников, выставленные на Всемирной выставке в Мальме в 1913 году, не могли быть во время войны возвращены в Россию с гарантией сохранности, а после войны про них забыли. Поездкой в Мальме достигались две цели: возвращение авторам их произведений, на которые они уже давно махнули рукой, и присоединение к американской выставке целой серии значительных картин.
Как водится, в назначенный срок мы не поехали и двинулись в путь только в декабре 1923 года. В поездке приняли участие следующие лица: И.Д.Сытин, долголетний сотрудник Сытина, педагог И.И.Трояновский, однофамилец д-ра Трояновского, С.А.Виноградов, художник, один из наиболее активных деятелей "Союза русских художников", и, вместе с Трояновским, ближайший помощник Сытина по организации выставки, скульптор С.Т.Коненков, художник Ф.Захаров, К.А.Сомов, в качестве представителя интересов петроградцев, В.В. фон Мекк, в качестве знатока английского языка, намеченный еще до того, как пригласили меня, и я - всего восемь человек.
Мы направились в Ригу, чтобы оттуда через Берлин проехать в Лондон. Я должен был ехать в Куоккалу и Мальме, Мекк - в Париж для отбора картин у тамошних русских художников. Сбор был назначен в Лондоне. Уже в Риге, ввиду краткости остававшегося срока, было решено к Репину не ехать, и моя поездка, таким образом, ограничивалась Мальме. В Риге мы расстались и поехали кто куда.
В Берлине я остановился на несколько дней, рассчитав, что у меня хватит времени к назначенному сроку прибыть в Лондон. Почти все время я провел в музеях, главным образом в музее новейшей живописи, организованном Юсти в бывшем дворце кронпринца, где я увидел картины великих мастеров импрессионизма, до тех пор мной никогда не виданные, а также познакомился в оригинале с немецкими экспрессионистами - Марком, Кокошка, Шмидтом-Ротлуффом и другими. Рядом с французскими они показались довольно убогими, а последний, даже просто нестерпимым, хотя и боготворимым всякими снобами от модернизма.
В Мальме я, после десятилетнего промежутка, увидел в музее и свои картины, как и другие русские картины, в экспозиционных залах музея. То были: "Сказка инея и восходящего солнца", "Морозное утро", два натюрморта с яблоками и "В гололедицу" - пастель. Директор музея д-р Фишер очень просил продать музею последнюю: я не возражал, но просил отложить вопрос до окончания американской выставки.
Мои старые картины показались мне не столь плохими, как я себе их рисовал, едучи в Швецию. Мы условились с Фишером, что картины на следующий день запакуют и отправят в Нью-Йорк, сам же я на Копенгаген, через Зеландию, Фюнен и Ютландию, проехал до Эсберга, западного порта Дании, откуда отплыл в Лондон.
В Лондон я приехал в дни густейшего тумана, в последних числах декабря. Я только тут понял недоумение Скруджа, героя рождественского рассказа Диккенса, просыпающегося, когда часы бьют двенадцать, и не могущего определить, что это - двенадцать ночи или двенадцать дня. День был, как ночь: на улицах горели фонари, все здания были освещены, музеи также, видеть в них живопись при дневном свете на этот раз так и не удалось.
Свободное копирование
