Весь научный штат Галереи состоял из хранителя Черногубова и его помощника Н.М.Щекотова. Последний вскоре уехал в продолжительный отпуск, предприняв путешествие в Мистру, в Греции, а с началом войны был мобилизован и вскоре же взят в плен, откуда вернулся только в 1918 году. Фактически все дела вел единолично Черногубов, бывший одновременно и заведующим Галереей, и ее ученым секретарем, ибо был секретарем Совета, и переписчиком, и бухгалтером, и кассиром. В Галерее не было даже машинки и машинистки, и Черногубов своим бисерным неразборчивым почерком отвечал на входящие бумаги и письма, на которые он считал нужным давать какой-нибудь ответ. Подавляющее большинство бумаг и писем оставалось без ответа, и нужна была особенная настойчивость корреспондента, чтобы добиться ответа. Все это я изложил Брянскому, сказав, что так продолжать нельзя и необходимо предпринимать меры к расширению штата, хотя бы пригласив для начала машинистку. Оказалось, что об этом и думать было нечего. Только со Вступлением в должность городского головы Астрова удалось добиться этого первого шага по пути реорганизации Галереи. Купили машинку, завели машинистку, которая исполняла обязанности бухгалтера и кассира, и можно было, по крайней мере, хоть ликвидировать производственный хаос и отвечать на запросы и письма.
Но как было поднимать целину Галереи, имея в своем распоряжении одного Черногубова? Он отлично понимал всю безнадежную отсталость Галереи в смысле не только музейном, но и просто организационно-хозяйственном, немало над этим потешаясь и вышучивая Остроухова. Галерея продолжала оставаться таким же частновладельческим собранием, каким была при П.М.Третьякове. Все старания прежних Советов, усилия Остроухова, а по его подсказу, и думы старого состава сводились к тому, чтобы это положение закрепить и сохранить навсегда. Отсюда вытекали последствия, приведшие сторонников сохранения "статус-кво" в Галерее к тому смехотворному фетишизму памяти незабвенного основателя Галереи, который я застал в 1913 году.
Свободное копирование
