В 1906 году Дягилеву стало уже тесно в Петербурге, и он едет завоевывать русским искусством Париж. В "Осеннем салоне" он организует выставку русской живописи и скульптуры за два столетия - от Петра до наших дней, с прибавлением к ней избранных икон из собрания Н.П.Лихачева.
Это было огромным международным художественным событием, повторенным после Парижа в Берлине. Из новых русских художников хорошо были представлены: Врубель, Серов, Коровин, Малявин, Сомов, Бакст, Бенуа, Рерих, Павел Кузнецов, Мусатов, Ларионов и я. Мне было предоставлено большое место, где свободно разместились все главные мои картины из собраний Мещерина, Гиршмана, Морозова и других.
Одну вещь я прямо привез свежую из Дугина, где написал ее перед самым отъездом в Париж, в сентябре 1906 года, - "Сентябрь", - рябинку на фоне желтой березы, и ту и другую на бирюзовом небе. Ее купил И.А.Морозов; сейчас она в музее города Горького.
У парижских художников мы имели такой успех, на который не рассчитывали. Человек шесть или семь из нас были избраны членами "Осеннего салона". Во время выставки пришло известие о смерти Сезанна, и на щите с его картинами водрузили траурный венок.
В Берлине выставка была организована в салоне Шульте. Перед открытием явился Вильгельм II со своей семьей, и мне, свободно владевшему немецким языком, приходилось главным образом давать объяснения. Дягилев говорил по-немецки неважно и разговаривал с Вильгельмом по-французски. Кайзер вел себя прегнусно и преглупо, все время становясь в позы и изрекая сомнительные истины. Остановившись перед портретами Левицкого, он произнес:
- Какое благородство поз и жестов!
- Но ведь и люди были благородны, ваше величество, - вставил Дягилев.
- И сейчас есть благородные, - отрезал кайзер, явно обидевшись и имея в виду благородство собственной персоны.
Свободное копирование
