На Рождество 1904 года открылась вторая выставка "Союза", где были собраны все лучшие картины, написанные мною за год в Дугине. Успех был полный, но я к нему был готов. Я не поставил только "Толстых женщин" и вещи послабее. Я лихо расторговался: все хотели иметь "Грабаря".
С половины января я опять в Дугине и снова за лихорадочной работой. Пишу главным образом на всякие лады иней: в серый день, в солнце, утром, вечером. Задумываю большую сюиту "День инея", для которой пишу без конца маленькие быстрые цветные наброски, минут по пять - десять, больше нельзя: стынет на морозе краска. Из этих набросков и пометок комбинирую в мастерской большую композицию, очень сложную со стороны технической, построенную на всяких трюках, без которых трудно было бы передать эффект, одновременно графический и живописный, наблюдаемый в некоторые инейные дни и при некоторых видах инея, ибо последние весьма разнообразны и разнородны.
В результате этих исканий явилась картина, приобретенная Московским литературно-художественным кружком и после революции переданная Ярославскому музею. Я ни в малой степени не был ею удовлетворен, считая ее прямой неудачей, явившейся следствием перевеса рассудочного момента над интуитивным. В свою очередь, это пришло от парижских новинок, любования импрессионизмом и зачинавшегося еще только неоимпрессионизма. Мой мазок потерял какую-то долю эластичности, утратил свободу, оказался в плену у догмы. Отсюда сухость, механичность, преобладание расчета над чувством. Это наиболее импрессионистическая полоса моей живописи. Но публика ничего этого не замечала и была от картины в восторге.
Некоторым исключением явился "Балкон" - вид из окна дугинского дома на занесенный снегом балкон, за которым виднеются деревья в инее. Розоватые солнечные лучи скользят по снежной поверхности. Вся картина, написанная темперой, выдержана в прозрачной светлой гамме и по выполнению значительно отличается от других моих тогдашних вещей. Мне казалась она неплохой, что я приписывал темпере, дававшей простор для обобщения. Николаю Васильевичу она очень понравилась, и он опять начал приставать с тем же щекотливым для меня предложением, и снова я убедил его принять вещь от меня в дар.
Свободное копирование
